Нежное сияние охватывало новые и новые участки трибун. Императрица подалась вперед, схлопнув створки нижней пасти.
— Это существо, Алиса Лидделл, не может быть отпущено! — голос властительницы Амельрейна вибрировал от ярости. — Оно носит в себе суть и знания Первородных Рас Малефора! Разум гигеров, разум, который могут наследовать лишь Сознания Королей, ибо столь жалкий сосуд не способен сдержать их!
— Тем не менее, ни разу Алиса Лидделл не стала причиной уничтожений и разрушений! — Мерван говорил отчетливо и медленно, прижав ладонью сферу связи, трансформировавшую его речь в родную речь каждого из членов Совета. — Она была Изменена в пламени Лилового Цветка Жизни, чтобы иметь возможность сдержать Тьму! Благородство её поступка должно быть очевидно всем здесь! И за это её должны казнить?
Он окинул пламенным взглядом трибуны.
— Я бросаю вызов Императрице Шаб-Ниггар, убийце моего мира! Я бросаю ей вызов как хаджит и Сердце Мира, уничтоженного ею!
Молчание было страшным. Лиловое сияние медленно угасало. Алиса могла почувствовать ужас, охвативший всех присутствующих. Императрица рассмеялась, и в смехе её была ненависть.
— Ты механическая игрушка, да вдобавок мужского пола! Ты не можешь сражаться с нами!
Взгляд владычицы Амельрейна остановился на Алисе.
— Вижу, эта девчонка дорога тебе! Ты столько всего сделал, чтобы спасти её! Вызов послан, и я выбираю противника! Я выбираю эту маленькую тварь, Алису Лидделл!
— Нет! — в голосе Мервана прозвучал откровенный ужас.
Алиса подняла голову, глядя на Императрицу. Странное чувство овладело вдруг ею. Она оглянулась на Мервана, ободряюще улыбнуласьсь. Впервые за все время их знакомства он выглядел напуганным и растерянным.
— Ваше Величество!
Голос её был слаб и тонул в бесконечности пространства. Но почти сразу один из механических герольдов приблизился, трансформировавшись в панель управления. Алиса опустила скованные руки на шар-усилитель.
— Ваше Величество! — на сей раз голос зазвучал мощно, заполнив все уголки зала. — Я согласна сражаться!
*****************************
— Дальше не пройти, — тихо сказал Чешир, глядя на почетный караул и группу гвардейцев, охраняющую вход в Зал. — Подождем здесь?
— Моя девочка там, — Шляпник угрюмо усмехнулся, — мне эти идиоты — не помеха, ты знаешь.
— Тем не менее, думаю, нам стоит подождать, — Чешир сжал руку друга и повел его к галерее, располагающейся параллельно коридору, — отсюда мы сможем наблюдать за происходящим и улучить момент. Драться против всего Совета и всех здесь — чистое безумие. И Алису не спасем, и сами головы сложим.
Он усадил Шляпника на мраморную скамью, обнял обеими руками и замурлыкал, успокаивая. Спустя несколько минут голова безумца склонилась ему на плечо. Чешир поглаживал его спину и думал о том, как они будут выбираться отсюда, если удастся выручить Алису. Сердце у него было не на месте.
========== 8. Слияние ==========
Алиса, освобожденная от оков, стояла перед Императрицей. Мервана оттащили за непроницаемую прозрачную перегородку, где двое стражей встали по обе стороны, держа его под прицелом аннигиляторов. Алиса оглянулась и ободряюще улыбнулась ему. Ей не было страшно, только бесконечно тоскливо и одиноко. Тьма в ней струилась, снова обретая прежние очертания, словно не было трех лет и мгновения, проведенного в пламени Лилового Цветка Жизни. Алиса улыбнулась, собрав всю свою волю, и шагнула к Императрице.
— Вы хотите эту силу, Тьму, что внутри меня? Так забирайте!
Прекрасное лицо казалось удивленным. Алиса пошла навстречу Шаб-Ниггар, преодолевая отвращение, охватившее её от Присутствия Императрицы. Присутствия более чудовищного, чем сам облик. Алиса знала Тьму внутри себя, сны не давали ей покоя, наполняясь чужеродным кошмаром, ненавистью и одиночеством отринутых Вечностью скитальцев. Но то, что исходило от Шаб-Ниггар было во много раз страшнее. То было одиночество и беспросветный ужас единственного разума во Вселенной.
— Мне жаль вас, — прошептала Алиса, подняв голову, — это так страшно, когда ты совсем один, и нет никого, кто любил бы тебя.
Несколько тонких щупалец потянулись к ней, обвиваясь вокруг тела. Алиса застонала, а потом заплакала, и не боль тела была причиной её слезам. Тьма сочилась из неё, струилась, останавливая сердце, вынимая Сознание. Алиса зарыдала в голос, не имея сил противостоять этой чудовищной силе, беспощадному одиночеству. Ужас существования Императрицы медленно, но верно сливался с чудовищным одиночеством целой расы. Алиса чувствовала, но не осознавала то, что происходило. Она чувствовала желание, отчаянную жажду монстра ощутить присутствие себе подобных, быть может, оставить собственное одиночество. То, чего желала Императрица, ради чего призвала джабберов из непроницаемого мрака подпространства, где обитали эти чудовища. Их Знания, их могущество, уже угасшее, но непреодолимое. И преодолеть его, справиться с ним могла лишь маленькая невинная девочка, дитя Планеты-Праматери.
Алиса лежала на алых плитах, содрогаясь от рыданий, от ускользающего одиночества бесконечного подпространства, беззвездного, безжизненного, мертвого. Боль была такой, что пережить её казалось невозможным. Алиса чуть повернула голову, глядя на приникшего к прозрачной перегородке Мервана. По его щекам катились слезы, на щеках играли желваки. Он смотрел на неё с отчаянием человека, у которого отняли все. Но Алиса почему-то видела снова тесную каюту кораблика, ставшего для них двоих раем. Она возвращала в памяти последнюю ночь, самую сладкую, самую болезненную и прекрасную.
…Его руки обнимали её бедра, он буквально присосался к её промежности, вылизывая, посасывая, играя клитором. Казалось, ему доставляло огромное удовольствие слышать её стоны и чувствовать её руки в своих волосах. Алиса почти теряла сознание от удовольствия, но того, что он делал, было недостаточно. Она хотела большего, хотела почувствовать его внутри себя, частью себя. Он словно услышал её мысли, оторвался от её киски, ухмыльнувшись и слизывая её влагу со своих губ. Его член совершенно заполнил её, прижав матку. Алиса выгнулась, захлебнувшись стоном, обняв ногами его бедра. Мерван чуть подождал, затем начал медленно двигаться. Алиса смотрела на него снизу вверх, на его широкие плечи, на покрытую шрамами грудь, на грубое, но такое прекрасное лицо, любимое лицо. Его глаза полыхали сумасшедшей синевой.
— Я люблю тебя, — прошептала она, протягивая руки, — я люблю тебя, Мерв, люблю тебя!
Он взял её руки в свои, не прекращая двигать бедрами. Если движения его были плавными до сих пор, то теперь стали резкими, грубыми. Он словно заколачивал гвоздь, вбиваясь в неё короткими жесткими ударами. Алиса захрипела, извиваясь в череде оргазмов. Выпустив её руки, Мерван обхватил её за талию, с силой насаживая на себя. Он никогда не говорил, занимаясь любовью, не стонал, делал все молча. Но Алисе казалось, что его беззвучные стоны и вздохи наполняют её целиком. Она расплела ноги и забросила их ему на плечи, улыбаясь сквозь новые и новые судороги удовольствия. Его губы растянулись в улыбке, и эта улыбка была для неё дороже всего на свете. Он целовал её ножки, на время прекратив движение, медленно вылизывал, посасывал маленькие пальчики. Алиса прижала пальцами ноги его губы.
— Скажи, что любишь меня, — попросила она, — ты никогда не говоришь… Пожалуйста, прошу тебя!