День, второй, третий. Шляпник свалился без сил примерно в полусотне прыжков до Амельрейна. Чешир сам еле держался на ногах. Приходилось признать, что отдых нужен им. В подобном состоянии они и себя не могли бы защитить, не говоря уже об их малышке.
— Ладно, передохнем немного, — сказал Чешир, помогая Шляпнику дотащиться до сонной поляны и укладывая его в мягкую открытую капсулу для отдыха, каких было порядочно на этой планете в свободном доступе. Забравшись в соседнюю капсулу, он уснул мгновенно.
Когда они проснулись, розовое солнце зашло, а на востоке поднялась исполинская горячая планета, чей алый свет был вполне достаточным для дальнейшего путешествия. Отдохнувший Шляпник заметно приободрился и повеселел, да и Чешир чувствовал себя намного лучше.
Они продолжили путь и по прошествии нескольких часов оказались у спонтанного портала, ведущего на Планету Богов. Взявшись за руки, они шагнули в него…
— Императорский дворец, — сказал Шляпник, глядя вниз, на циклопический дворцовый комплекс, сотканный из пурпура и ослепительной белизны, — где-то там наша малышка.
Чешир кивнул и стал потихоньку спускаться со смотровой башенки вниз, в сад. Стража не была проблемой: сюда, в Имперские Земли, могли пройти лишь Друзья Короны.
Их и правда никто не остановил. Слуги в форменных алых с золотым одеждах почтительно кланялись при встрече, сторонясь, чтобы пропустить гостей Короны. Чешир, не утративший за свою долгую жизнь любопытства и чувства прекрасного, любовался очаровательными бассейнами из драгоценных камней, разноцветными птицами и прелестными созданиями самых разных рас и видов, прогуливающимися по усыпанным драгоценными камнями дорожкам парка. Но он ни на мгновение не забывал, где они находятся.
********************
Алиса проснулась от того, что её плечо сжали железные пальцы. Привычная к спартанскому образу жизни, она кое-как умылась скованными руками и пригладила волосы.
— Я готова, Мерв.
Он кивнул, глядя на неё странным взглядом. Алиса не сразу поняла, что теперь в его глазах, ярко-голубых, как сумасшедшие горячие звезды, светится надежда.
Они вышли из гостиницы и сели в воздушный кабриолет, любезно подаренный им прекрасной крири. Герб её Артхаани сверкал на хромированном боку, и встречные планетники провожали его удивлением и любопытством. Алиса прислонилась щекой к плечу киборга, а тот осторожно обхватил хрупкие плечи ручищей.
— И все-таки, что тебе сказала леди Наам? — спросила она, восхищенно провожая взглядом стаю ярко-желтых птиц, летящих к купе синих деревьев. Мерван задумчиво улыбнулся, проследив её взгляд.
— Не хочу говорить пока, детка. Но хочу, чтобы ты знала — я благословляю день, когда получил это проклятое задание. И я благодарен твоему паршивому котяре за то, что он заставил меня слить разум с твоим. Иначе я не узнал бы тебя, не узнал бы ничего, что должен был знать.
Алиса ободряюще сжала его ручищу своими маленькими ладошками. Она не чувствовала ничего кроме теплоты и благодарности к Мервану, пусть знакомство их и началось с ненависти и ярости. Считая её виновной в гибели своего мира, Мерван Атра взялся за поручение Императрицы, похитил Алису прямо с её корабля, использовав технологии Богов Центра. Алиса умирала к тому времени от охватившего её безумия — последствий общения с инопланетной чудовищной расой джабберов, трансформированных в черную жажду плоти. Она до сих пор не могла понять, как удалось Чеширу убедить Мервана надеть шлем связи. Это спасло её, дало ей ещё несколько недель. Это дало ей, наконец-то, возможность почувствовать себя живой в объятиях пусть бывшего, но все-таки человека. Мерван, которому слияние с её разумом принесло осознание собственной ошибки, постарался сделать все, чтобы искупить её.
— Знаешь, — сказала Алиса, с грустной улыбкой глядя на пролетающую мимо девушку-птицу с прозрачными радужными крыльями и милым личиком, — хотела бы я иметь хоть кроху мужества Севы. Никогда не встречала никого храбрее.
— Что за Сева? — спросил Мерван, удивленно взглянув на неё.
— Однажды мы залетели в сектор Медузы, — Алиса подобрала ноги под себя, устраиваясь поудобнее, — ты знаешь, там есть участок, где червоточины гроздьями открываются в пространстве. Мы угодили в странный мир, похожий на Землю, какой она была столетия тому назад. «Снарку» нужен был ремонт, да и я была не в форме. Мы приземлились возле небольшого городка. Когда облетали планету, то обнаружили, что на почти всем крупнейшем континенте идет война. Тот городок был небольшим островком покоя. На окраине, где мы посадили «Снарка», мы обнаружили группу детей. Они убежали от нас, крича от страха. Остался лишь один ребенок, мальчик лет десяти. Он не мог бежать, потому что повредил ногу. Он перепугался до смерти, когда Шляпник склонился над ним и поднял на руки. Мы хотели просто помочь малышу, но тут послышался гул и налетели черные летательные машины. Мы слышали звуки сирен в городе, и решили убираться с планеты. Мы не могли оставить мальчика, его бы убили.
Он был очень напуган, но смог назвать нам свое имя. Его звали Сева и ему было девять лет. Он говорил на очень древнем языке с Планеты-Матери, я знала этот язык лишь потому, что его знал Шляпник, а мы прошли через слияние разумов. Он умолял вернуть его обратно, но у нас не оставалось времени. Пришлось лететь на Симхар. По дороге туда Чеш и Шляпник, как могли, старались помочь мне, но сумели лишь на время перетянуть тьму на себя. Ни один, ни другой не могли нормально общаться с ребенком, Чешир не знал языка, а Шляпник был слишком безумен. Я расспрашивала Севу о жизни его мира и в свою очередь рассказывала о Малефоре. А потом этот маленький храбрец спас нас во время атаки звездных бродяг. Ухитрился вывести корабль из Помрачения, что они напустили. На него не действовали их трюки, думаю, потому, что он был не отсюда. Путь до Симхара был тяжел. Ребята едва удерживали в себе тьму, нам с Севой пришлось запереть их. Уже на Симхаре все вернулось на круги своя, и мне пришлось оставить его на их попечение. Они должны были вернуть его обратно, стерев память. Чешир говорил, что почти весь путь до Медузы он провел, сидя в кресле пилота и помогая управлять «Снарком». Он был напуган и почти не спал, но держался с удивительным мужеством и самообладанием. И даже дал прозвища Чешу и Шляпнику, кота словно в пику его виду назвал Крысом, а Шляпника — Весельчаком за его постоянный смех. Мне бы не помешала хотя бы кроха его мужества, потому что сейчас мне страшно до умопомрачения.
Алиса замолчала, вслушиваясь в далекое нежное пение людей-птиц. Мерван наклонился, поцеловал её в растрепанную макушку.
— Ты самая храбрая, благородная и прекрасная женщина, с какой меня сводила судьба, — сказал он, направляя корабль к последнему переходу, по другую сторону которого находился Амельрейн, — и я благодарен судьбе за эту встречу, Алиса.
Императорский дворец словно вобрал в себя все ослепительное великолепие Центральных миров Малефора. Само совершенство под ультрамариново-пурпурно-желтым небом, по которому струились лиловые и белоснежные струи магнитных возмущений. Алиса едва могла идти, потрясенная красотой нового, удивительного неба. Она любовалась этой несравненной красотой, зная, что, возможно, делает это в последний раз. И сердце её, пусть и зараженное черным отчаянием и одиночеством целой расы, готово было разорваться от восторга и любви.