Примчались дети, гомонили, отмывая руки и рассаживаясь, и я тихонько ушла. Я и вправду устала. От толпы, разговоров, суеты, так не похожих на мою обычную размеренную жизнь. Но главное - от эмоций. Пока быстро мылась в гостевом душе, стелила постель, сушила волосы, думала, что завидовать - плохо, а я завидовала отчаянно. У меня никогда не было такой семьи - большой, дружной, у нас никогда не было такого количества гостей, а когда к родителям приходили друзья, они были именно гостями, а у Серебро все было проще, шумней и бесцеремонней, в хорошем смысле этого слова. Дети не садились за стол со взрослыми, как и я когда-то, но я видела, как льнут к родителями младшие, подбегая на минутку, старшие подходили, чтобы отец рассудил какой-то спор, показывали что-то, и никто не смотрел строго, не говорил 'не мешай', 'займись своими делами'. Людмилой Евгеньевной я вообще восхищалась. Пятеро детей! А она получила второе высшее (по первому образованию она юрист, по второму - психолог), работала в Центре подготовки космонавтов, написала книгу о полете на Марс - познавательную, интересную, с юмором - я, например, ее взахлеб прочитала, за один вечер. А как выглядит! Повторюсь - пятеро детей, а она в сорок пять выглядит лет на сорок. Хорошая фигура с мягкими формами, красивое лицо без следов пластики (поверьте, я разбираюсь - на маму насмотрелась), шикарные волосы, собранные в простую и элегантную прическу. А как они с мужем друг на друга смотрят...
Я никак не могла уснуть. Незнакомая комната, голоса за окном, смех, мысли по кругу - все об одном. Жалела, что приехала. Жила себе и жила, завернутая в одиночество, как в кокон. Нельзя желать того, о чем не знаешь. А теперь увидела - бывает по-другому! Родители рядом, дети, любимый мужчина. Даже кошек и собак полон дом, а у меня и рыбки-то никогда не было! И я остро, мучительно завидовала, и стыдилась этого, и мечтала о несбыточном, и останавливала себя. Не надо. Лучше так - когда пусто, когда у тебя ничего нет - ничего и не потеряешь. Крутилась, сворачивая простыню в жгуты, слезы жгли глаза. Встала, надела шорты, толстовку, обулась, провела рукой по волосам, собирая хвост, тихонько вышла на веранду. Подождала, пока глаза привыкнут к темноте, спустилась по ступенькам. Если пойти прямо, по освещенной крошечными фонариками дорожке, то через калитку выйдешь в сад, а там качели, широкие, добротные. Может, подышу минут пятнадцать, уснуть удастся?
Прокралась бесшумно, толкнула калитку. Не заперто. Сделала десяток шагов и замерла. На качелях кто-то сидел.
- Маша? - удивленный тихий голос. - Тоже не спится?
- Саша, ты? - выдохнула разочарованно. - Да, на новом месте, как говорится. Не буду мешать, пойду.
- Ты не мешаешь. Садись, если хочешь.
Я мгновение поколебалась, подошла, села рядом. В конце концов, что здесь такого? Он здесь один, в смысле, приехал один, никто не приревнует.
- Как тебе в отряде космонавтов? - в его голосе слышался смех. - Не замучили тебя? Ничего, завтра добьют активным отдыхом. Волейбол, плавание, и по 'тарзанке' бегать - видела, веревочный городок какой?
- Отказаться нельзя? - поинтересовалась я.
- Да можно, наверное. Мне просто такая мысль не приходила, - мы посмеялись.
- Дружный у вас отряд. Часто так отдыхаете?
- Ну, такой сабантуй раза два в году бывает. А так к ним каждый выходной кто-то приезжает, то одни, то другие. Я редко приезжаю, хоть мне больше и не к кому. Отвык от семьи.
- А... родители?
- Погибли. Мне двенадцать лет было. Отец тоже летчик, меня как сына офицера в Суворовское. С тех пор казарма.
- Родных нет? Кто-то мог же тебя взять? Прости, это не мое дело, - спохватилась я.
- Когда родители погибли, наследники на квартиру нашлись, а опекунство так, в довесок брали, - в его голосе не было горечи, так, насмешка. - Да нормально. Воспитали, в летное поступил. В отряд космонавтов зачислили. В космос летаю - многие могут похвалиться?
У меня было чувство абсолютного дежавю. Мы сидели под звездной ночью, над нами мерцали мириады звезд, целая вечность текла сейчас от галактики до галактики. Где-то в деревне лаяла беспокойная собака, скрипел сверчок, прохладный ветерок шершаво гладил меня по голым коленкам.
- Саш, а расскажи про космос? Он какой там, вблизи?
Поскольку проболтали мы часов до четырех, в субботу я проспала. Хотя это ведь неправильно? 'Проспала' говорят, когда не проснулась в определенное время. А я просто выспалась и встала почти в двенадцать. Умылась, выглянула в окно. Опять тепло, жарко даже. Раз уж мне разрешили делать что хочется, пойду поем и проверю, можно ли тут купаться. Позагорать уж точно можно. Надела купальник, сверху короткий сарафан в зеленых подсолнухах, и отправилась. Народу, видно, сильно поубавилось, в саду слышались голоса, а в беседке и в кухне никого не было. Подумывала уже подождать обеда и поесть вместе со всеми, но желудок громко возразил. Пришлось смириться и посмотреть, из чего можно завтрак соорудить, но обо мне позаботились, оказывается. В большое полотенце была закутана кастрюля с кашей, под сетчатым колпаком булочки, сыр, кусок запеканки. Масло в масленке, чай, кофе, даже маленький пакет сливок. Одним словом, опять объелась. Дома готовлю редко, для одной не хочется.
На том конце участка, что выходил на реку, забор был не глухой, а из сетки, чтобы красоту не загораживать, и калитка. Сразу за ней деревянные ступеньки, я насчитала шестьдесят четыре. Пляжа как такового не было, узкая полоса берега, засыпанная явно привозным песком, несколько лежаков, оранжевый зонтик. Речка была не Москва-река, конечно, но и воробей вброд не перейдет. Попробовала ногой воду - вроде теплая. Зашла по колено, привыкая, зачерпнула ладонью, брызнула на грудь и руки.
- Давай, вода как молоко парное, - мимо меня пробежал Сашка, зашел поглубже, нырнул, поплыл к другому берегу.
Решилась, осторожно ступая, чтобы не наступить на тину - первый признак скорой осени, дошла до глубины, окунулась. Колодей плыл быстро, мощно. Прикинула свои возможности - нет уж, догонять не буду. Лениво побарахталась, проплыла туда и обратно. Нет, август есть август, какое бы не было жаркое Солнце, вода больше на молоко из холодильника похожа. Да и я не большая любительница плавать, раз в году на море. Вышла, поскорее вытерлась, сняла заколку, чуть влажные пряди немного холодили спину. Села на лежак, вытянула ноги. Солнце слепило, пожалела, что не взяла очки. Сашка все плавал, второй раз уже плыл туда-обратно. Согрелась, щурясь на блики, смотрела, как Саша выходит из воды. Ноги сильные какие, бедра плотные, короткие светлые волоски топорщатся. Интересно, а они жесткие на ощупь? Мокрые плавки обрисовывают..., в общем, четко все обрисовывают. Кубики на животе, загорелая чистая кожа, мышцы на груди перекатываются. Какая фигура - сухощавая, жесткая, руки сильные и шея. Я вела глазами снизу вверх, откровенно, без стеснения, разглядывая мужчину. Твердый рот, румянец на щеках. Румянец... Сглотнула, чувствуя, как меня окинуло жаром, внизу живота что-то дернулось, как будто спазм, я вздрогнула, наткнулась на его взгляд, мы мгновение смотрели друг другу в глаза, а потом я физически ощутила, как он смотрит на мои губы, грудь, на чуть заметный бугорок бикини, ноги от бедер до кончиков поджавшихся пальцев. Мазнула взглядом по нему - напряженный, и бугор в плавках, кажется, стал больше. Засуетилась, потянулась схватить сарафан, прикрыться. С трудом взяла себя в руки, видимо расслабилась, посмотрела на него в упор. Мне не четырнадцать, мне почти тридцать. Мужчина смотрит на меня с желанием, вот что это. На меня просто никто никогда так не смотрел, или я не замечала. А теперь заметила, и мне приятно. И я тоже хочу, кажется. Не знаю, что он прочитал в моем взгляде, но глаза не отвел.
- Нетесины уехали, - заговорил чуть хрипло. - Оставили тебе записку. Я пообещал, что отвезу тебя. Ты не против? Хочешь, уедем сегодня?
- Я согласна, - я откашлялась. Кажется, он спрашивал не только о поездке. И я ответила 'да' на оба вопроса.
На дачу мы вернулись порознь. Я ушла сразу, он пошел еще поплавать. Переоделась, пошла поискать хозяев. Людмила Евгеньевна с сестрой, Светланой, резали яблоки на пироги. Тесто поднималось из миски душистой горкой. Екатерина, жена Артема Русанова, варила в огромной кастрюле яблочный же компот и в медном тазу варенье-пятиминутку.