- Пап, я погуляю? Недалеко, вон на ту гору.
- Прогуляюсь по горе, - влез филолог. Муж филолога сверкнул глазами и выразительно кашлянул.
- Недолго и далеко не залезай, - все же отпустил отец. Дите умчалось.
Мы просидели еще час за своим бессмысленным занятием, Адьян со злости решил загнать в пирамиду еще два прожектора, включил все разом, полость осветилась, как операционная. По ушам ударил знакомый звук, свет мгновенно погас, картинки на мониторах исчезли.
- Это что было? - ошеломленно сказал кто-то за моей спиной. Я встала и на негнущихся ногах пошла к пирамиде. Саша догнал, взял меня за локоть.
- Нет.
- Саша, подожди, - я умоляюще посмотрела на него. За нами шли Шамрай, Лиджеев, кто-то еще. - Нужно посмотреть. Только посмотреть!
Шамрай отстранил меня, подошел к входу, заглянул.
- ***.
Наклонился, что-то поднял с земли, повернулся к нам, показал неровно оборванный конец кабеля.
- Пусто. Все исчезло.
Техотдел засел за компы, проверять сохранность записей, физики анализировали последние показания приборов на момент исчезновения. Я крутила изображения и так, и эдак.
- Не вижу я логики, - с досадой признала я. - Адьян, а у вас что?
- Ничего. Ничего - ни по приборам, ни визуально. От предыдущих девятисот девяноста девяти попыток эта ничем не отличается, кроме уровня освещенности. Но когда ты пропала, всего три прожектора включено было. Не понимаю, - Лиджиев с трудом сдерживал раздражение. Вся группа злилась от чувства собственной никчемности. Я позвонила Нетесину, тот долго и изощренно ругался, причем цензурно, но забористо, сказал, что прилетит завтра. Ну-ну. Спасибо, что мне командировку не продляют, по крайней мере, пока. Надо бы по дереву постучать, а то с начальства станется, а у меня дети дома бедные и несчастные. На самом деле, у детей как раз все нормально, у дедушки по скайпу вид был кислый. Кстати, а где старшенький?
- Саш, Клим вернулся?
- Нет, - Саша посмотрел в сторону горы. - Пойдем встретим.
Не успела я испугаться и переобуться из сандалий в кроссовки, как стукнула дверь, и Клим крикнул снаружи.
- Пап, мам я что видел!
Ворвался, глаза горят, торопливо разулся у порога, схватил бутылку с водой, пил, как Маугли после водяного перемирия. Я вздохнула с облегчением.
- Ты мокрый весь, - сунула ему в руки сухую чистую майку. - Переоденься. Это ты так бежал?!
- Ага, - Клим скинул майку и натягивал другую, не переставая рассказывать. - Там за горой шаманка, настоящая! У нее юрта всамделишная и бубен, и она колдовала еще! Тряслась вся, пела, потом как завоет! И в бубен так, - он продемонстрировал. - А потом сирена! Или взрыв! Она упала и лежит! Ну, я и пошел посмотреть - может, помощь нужна.
- Клим, ты к ней подходил?! - запоздало испугалась я.
- Да, - удивленно подтвердил сын. - Она старая уже, и вокруг никого. Разве ты бы не подошел, пап?
- Подошел бы, - подтвердил мой правдолюб. Я тихонько пнула его под столом.
- Клим, а если бы она тебе что-нибудь сделала? - возмутилась я.
- Да ладно, мам, - отмахнулся сын. Она старая, говорю же. Убежать - легкотня.
- У меня плохие воспоминания, - я поежилась, как от озноба. - Та или не та шаманка, не знаю, но больше туда не пойдешь!
- Ну, мам, - заныл Клим.
- Рассказывай дальше, - вмешался отец.
- Я и рассказываю, - возмутился ребенок. - Она лежит, прям как мертвая! Подошел, потрогал ее - дышит. Думаю, может, ей водички дать? Оглянулся, нет ничего. Прикинул - надо в юрте посмотреть. Подошел к входу - темно и воняет. И тут... - Клим вскочил, я вздрогнула. - Она сзади меня - раз! И за руку.
У меня сердце зашлось, честное слово. Клим, наслаждаясь эффектом, продолжил.
- За руку меня схватила, засмеялась, и говорит: 'Пришел ко мне сын двух матерей'. Глаза черные-черные и так смотрит, смотрит. У меня прям глаза зажгло, как на огонь загляделся. Говорю ей: 'Раз вы, бабушка, в порядке, я пойду'. Она как забормочет опять и руку мне сжала больно. Я вырвался и убежал! Оглянулся с вершины - не видно ее, только мне всю дорогу казалось, что на меня кто-то смотрит!
- Клим, больше из лагеря ни ногой, - решил Саша. - Умойся, и пойдем. Скоро ужин.
- На планерку пойдем, посидишь у парней, - велела я. - Больше я тебя одного не оставлю!
- Да что я, маленький, няньку мне? - попробовал возмутиться Клим.
- Не спорь, - поставил точку Саша. - Все, бегом в душ.
- Маша, в тот день, когда ты пропала, ты слышала шаманку? - неожиданно спросил меня в конце совещания муж. Я удивилась, но ответила.
- Не помню, но, кажется, слышала, - оглянулась на Шамрая.
- Она тогда постоянно с пирамидой рядом околачивалась и камлала часто, - подтвердил Павел Данилович.
- Адьян, а вы не рассматривали возможность воздействия на механизм перемещения звуком? - продолжил удивлять Сашка.
- И ультразвуком, и инфразвуком - без толку, - начал Лиджиев. - Погоди, ты хочешь сказать ... это она?!
- Я думаю, что можно рассматривать в качестве версии некий звуковой код, - медленно, размышляя вслух, предположил Саша. - Маша, ты тогда камеры в пирамиде вешала - со звуком писала?
- Если ты прав, тебя надо на нобелевку выдвигать, - Адьян поднялся. - Сколько смотрели, толпа народу - и только визуальный ряд, никому в голову не пришло! Я к себе. Все новости - утром.
Как Нетесин так подгадывает, что всегда к столу является? Встретил нас на крыльце столовой свежевыбритый, энергичный.
- Привет, звезды, - пожал руку Саше с Климом, изобразил поцелуй на моей щеке. - Вот не зря я в вас верил. А самый главный герой ты у нас? - похлопал Клима по плечу. - Надо тебя в группу включить.
- И зарплату платить, - выдал наш продуманный сын.
- Молодец, - восхитился Марк. - У тебя родственников на Мертвом море, или хотя бы таки в Одессе, нет?
- Тетка у меня Клавдия, а не Сара, но от нее весь Привоз бы плакал, - и Клим прошествовал завтракать.
- Нет никакой шаманки под горой, - сообщил Шамрай в начале совещания. - След простыл.
- Сомневаюсь, чтобы она нам что-то сказала, даже если бы вы ее сюда привели, - я посмотрела на Лиджиева. - Нашел что-то, Адьян?
- Сидели с ребятами всю ночь, - глаза у него, правда, были красные. - Кое-что вытянули. Есть какой-то повторяющийся кусок, но... - он развел руками, откинулся на стуле. - И потом, я сомневаюсь, поможет ли запись, любая. Правильно вибрацию может передать только живой инструмент.
- Да уж догадался, - хмыкнул Нетесин. - Нелегко было найти, даже в музеях, в основном, новодел, да и времени в обрез. Два мне привезли в Шереметьево, а один в Иркутск прилетел, самостоятельно, можно сказать.
Он встал, осторожно переложил на стол три шаманских бубна - два больших, а один совсем огромный, по виду, самый древний, и колотушку, старого дерева, потемневшего, отполированного множеством рук. К бубнам, особенно к самому большому, я прикасалась с опаской. Выдумала я себе это, или нет, но мне чудилось, что я чувствую идущую от него силу.
- А кто-то умеет с ними обращаться? - я посмотрела на Шамрая. - Павел Данилович, у вас в университете, может быть, этнографы?
- Я весь вечер и утро звонил всем, кому можно. Мне назвали несколько человек - шаманов, шаманок, народных целителей и народных исполнителей. Сейчас с ними работают.
- Павел Данилович, вы помните про режим секретности? - это Нетесин бдит.
- Как забудешь, Марк Сергеевич, вы каждую пятницу новую бумажку 'про неразглашение' присылаете.
- Чем займемся? Послушаем, что там Адьян нашел? - я спрашивала Сашу, машинально рассматривая древние реликвии. Пригляделась, машинально нащупала в портфеле лупу, повернула лампу, направив на внутреннюю часть обода, посмотрела сквозь увеличительное стекло. Рассматривала друг за другом один, другой, третий. Обод, мембрана, внутри, снаружи.
- Что ты увидела, Маруська? - заинтересовался муж. - Там текст песен и ноты?
- Почти, Саш, - я неверяще посмотрела на него. - Посмотри, вот здесь - те же знаки, что в пирамиде!