Саша взял у меня лупу, посмотрел.
- Маша, специалист у нас ты. Но я за неделю насмотрелся... Вот этот и этот, верно?
- Да, да! - я торопливо набрала номер телефона. - Адам? У нас есть работа!
- Ты говоришь, как героиня голливудского фильма-катастрофы, - посмеялся надо мной Сашка. - Ладно, давай, я их сфотографирую, что ли...
- Там дождик пошел и скучно, - возник рядом со мной сын. - Можно, я с вами посижу?
Я рассеянно подняла голову.
- А? - огляделась. В открытое окно - мы так и остались в административном вагончике - тянуло сыростью. Долину накрыли тучи, дождь сеялся сплошной пеленой. - Ты не промок? Ноги сухие?
- Мам! - скривился ребенок. - А что вы делаете?
- Пытаюсь понять, как связаны шаманские бубны и пирамиды, - ответила я. - Но пока что-то не очень получается.
- А зачем?
- Может быть, тогда мы поймем, как работает механизм перемещения.
- Неужели раньше никто не обратил внимания на роспись на бубнах? - это Саша. - Я тут погуглил, даже в интернете легко найти описание и фото, многие шаманизмом интересуются, мистикой всякой.
- Насколько я знаю, именно как источники письменности бубны никогда не рассматривались, - авторитетно сообщила я.
- Мам, а куда все делось из пирамиды? Переместилось, то есть?
Мы с Сашей переглянулись. Меня этот вопрос волновал, конечно. Четыре года назад ребята из группы Акима Котова - это таинственное подразделение обеспечивает нам силовую поддержку - прошли по тому маршруту, что и я, только в обратном направлении, по доступной протяженности. Особенно глубоко лезть побоялись - связь любая глохла, да и опасались, что вынесет куда-нибудь, в Китай, например. Вчера, после того, как оборудование провалилось, на мыс улетели 'спелеологи', искать имущество по тому же адресу. Результат мы пока не знали, поэтому ответили честным пожатием плеч.
- Мам, а...
- Клим, пойдем, не будем маму отвлекать. У нее командировка послезавтра заканчивается, а работы много, - Саша увел сына в другой угол. Я тихонько вздохнула - намекает, намекает. А я ведь с ним согласна - что бы Нетесин не предложил по продлению командировки, откажусь. Тут жить надо все лето, а то и не одно, зря они там, наверху, ждали мгновенного решения. Надо с Адамом Предигером поговорить, он мой второй заместитель с этого года, мы с ним работали в группе Нетесина с первого дня.
- Адьян, это что? - между тем нашел новую жертву наш любознательный сын. Лиджиев сидел в наушниках, на экране перед ним в графике отображались частота и амплитуда воспроизводимой мелодии, поэтому Клим говорил громко и невежливо тыкал в монитор пальцем.
- Я слушаю, как шаманка камлала, - Адьян сдвинул наушники.
- Что она делала?!
- Била в бубен, - пояснил Адьян.
- А зачем?
- Что бы повторить. Вот, кстати, ты же слышал, как она стучала? Можешь послушать, так же, как на записи, или нет?
- Давайте, - Клим уселся рядом, надел наушники.
Пока он отрабатывал бесплатный проезд на историческую родину, я связалась с коллегами. Мой профессор, под руководством которого я защитилась, не так давно вышел на пенсию, жил в Подмосковье, на даче, но связи с университетом и учениками не утратил. Позвонила ему, попросила связаться с кафедрой, с коллегами, поискать материал. Заинтересовался, долго меня не отпускал, расспрашивая о подробностях. Освободилась уже в начале третьего.
- Пойдем обедать, - позвал терпеливо ждущий меня муж. - Нам и так только кости достанутся.
- А Клим где?
- С Марком и Адьяном ушел. Сейчас явится уже. Марк распорядился в пирамиду освещение и оборудование вновь смонтировать, Шамрай там уже командует.
- Нетесин ничего не говорил, 'котовцы' не вернулись?
- Нет, не вернулись. Да услышали бы вертолет, - озвучил Саша очевидное. - Вот и наш, легок на помине. Ты что один?
- Дядь Марк с Адьяном к пирамиде пошли, а мне сказали сюда идти, а то ты с них скальп снимешь.
- Прямо так и сказали?
- Ага, только тебе велели не говорить.
Мы с Сашей рассмеялись.
- Сиди тут, но только в компы не лезь, хорошо?
- Куда я полезу, там запаролено все, - разочаровано пробурчал деть. - Есть идите, я вас тут подожду.
В местной кухне мне нравится рыба во всех видах, а еще то, что кофе 'три в одном' здесь не предлагают. Хороший растворимый и даже сварить могут - по знакомству. У нас как раз 'блат', как-никак, соседи. Ели с Сашей печенье, тоже сами пекли девочки, вкусное, рассыпчатое, смаковали кофе. Я набрала нашу бабушку.
- Здравствуйте, Вера Васильевна! Как вы там, как дети?
- Здравствуй, Машенька! Живы-здоровы. Сегодня так тепло, гуляем!
- О! Они вас загоняют совсем, - представила я 'гуляние'.
- Сева купил им электромобиль детский, на пульте. Мы теперь с ним сидя гуляем, а дети катаются, - судя по голосу, улыбается. - Тут такой ажиотаж среди деток! Боюсь, весь двор на нашего деда ополчится - теперь всем такой нужен.
- Ого! Они же дорогие такие... - я не договорила, резко сбросила звонок, не извинившись. По вискам ударил дробный речитатив шаманского бубна.
Мы сорвались с места, сердце стучало где-то в горле, в голове метались панические мысли. Самая главная - люди в пирамиде! На улице звук стал громче и объемней, я посмотрела на крыльцо административного домика. На ступеньке, лицом к нам и к пирамиде, стоял Клим с огромным бубном, чуть ли не в его рост, мерно выбивал колотушкой сложный ритм. Подбежали, я было окликнула его, дернулась взять за руку, но Саша резко остановил меня, прижал руку к губам.
- Тихо, тихо... Нельзя! - прошептал едва слышно. Я пригляделась к сыну и беззвучно ахнула - Клим смотрел совершенно стеклянными глазами, зрачки расширены, радужки не видно. Губы двигались, как будто он повторял про себя какие-то слова. Прикусила себе ладонь. Чудовищный выбор - выдернуть Клима из этого непонятного транса и, может быть, навредить психике, но прервать обряд, или спасти сына, но подвергнуть опасности людей в пирамиде. Мы стояли, ощущая абсолютную беспомощность, я не могла никак успокоиться, чувствовала, как текут по лицу слезы и не могла поднять руку, вытереть. Саша обнял меня, прижал к себе. Смотрели, замечая малейшее изменение в лице сына, в движении руки. Темп нарастал, и вдруг резко оборвался. Клим выронил колотушку, бубен, ноги подломились, и он, как в замедленной съемке осел на землю.
- Сынок, сыночек! - кинулись к нему, Саша поднял его, положил к себе на колени. Бледный, глаза закрыты. Гладила по лицу, ревела. Саша тряхнул меня за плечо.
- Возьми себя в руки.
Легонько затормошил парнишку, похлопал по щеке.
- Клим, просыпайся. Давай, сын, приходи в себя.
Ребенок зашевелился, открыл глаза.
- Мам? Ты что плачешь? - перевел взгляд на отца. - Пап, а почему я лежу?
- Клим, ты как? Голова не болит, не кружится?
- Нет, - удивленно ответил сын, садясь. - Мам, ну не плачь!
Прижала его к себе, разрыдалась.
- Пап! - придушено запросил помощи Клим.
- Успокаивайся, Машунь, - отрывая от мальчика и обнимая, уговаривал Саша. - Все хорошо. - Все, встаем.
Я встала на трясущихся ногах, подышала, пытаясь взять себя в руки, ощупала ребенка. И тут...
- Саш! Пирамида! - осенило меня. Понимание катастрофы отняло последние силы, я пошатнулась.
- Спокойно, - подхватывая меня, приказал муж. - Мы не слышали ничего, кроме бубна.
- А Марк, Павел Дмитриевич? Адьян? Они...
- Вон они идут, - сказал удивленно смотревший на мою истерику Клим.
Кажется, я все-таки отключилась, пришла в себя от резкого запаха.
- Сама испугалась, ребенка испугала, - ворчал где-то сбоку Нетесин.
- Выпей, - сунул мне ко рту чашку муж. - Давай.
Глотнула, закашлялась. Коньяк! Перехватила чашку поудобнее, выпила залпом.
- Молодец! - похвалил Саша. - Получше, Машунь?
- Мам, ты заболела? - пробился взволнованный голос Клима.
- Все хорошо, - я потерла лицо руками. - Саш, дай воды. Иди сюда, Клим.
Сел рядом, обняла его. Саша подал мне воды. Голова кружилась, побаливала, как всегда после слез. Мы, оказывается, сидели на лавке в столовой.
- Вот что, - садясь верхом на стул, сказал Марк. - Давайте выпьем чаю, кофе, желающие - еще коньяку, и спокойно обсудим, что произошло. И что не произошло - тоже.
Глава 22.
- Клим, давай вспоминай, - ободрил Марк нашего сына. Мы перешли в 'офис', расселись, причем наш ребенок демонстративно сел подальше от шаманских атрибутов. - Все подробно, даже если тебе кажется, что 'неважно' или 'ерунда'.