- Не ухожу я, не бойся, - успокоила я роженицу. - Вернусь сейчас.
Не успела выйти, в дверь тихо постучали.
- Маня, у тебя все в порядке? - и громче. - Байкер, ты тут откуда?!
- Сашуль, принеси телефон! Я тут роды принимаю, - попросила я мужа в щелку.
Саша без долгих разговоров ушел. Мы с кошкой опять успокоились.
- Марусь, что искать? - вернулся.
- Давай, я сама, - протянула руку.
- Если что, я тут, в кухне, - сообщил мне муж.
- Так, Плюшка, давай посмотрим...
К шести утра у нас было уже пять котов и кошек. Два беленьких котенка и один неопределенно-дымчатого цвета, подозреваю, что розового. Софью Семеновну я обрадовала утром, но Плюшка жила у нас в ванной больше недели, пока у котят глаза не открылись. Хорошо, что ванных комнат у нас две! Когда котята подросли и переехали на первый этаж, Байкер почти переселился туда, навещал семью часто и подолгу, а однажды вернулся домой с сыном в зубах.
- Белий, - радостно тыча в котенка пальцем, сообщил Андрюшка.
- Главное, чтобы Норд не женился, - философски заметил папа.
Одно из немногих хороших воспоминаний из моего детства - зимние каникулы у бабушки, в маленькой 'двушке' на окраине. Утро, я просыпаюсь счастливая и радостная, как могут быть счастливы только дети, долго валяюсь в кровати, любуюсь елочкой. Блестят игрушки, пахнет смолой и хвоей, и еще мандаринами. За окном солнце, снег сияет, на окнах искрится иней. 'Дед Мороз нарисовал', - говорила мне бабушка, когда я была совсем маленькой. Дверь закрыта и почти не слышно, как она возится в кухне, свистит чайник, что-то шипит на сковородке. Я не встаю, жду, когда она придет за мной, прячусь под одеяло и смотрю одним глазом, как она осторожно подходит к кровати, проверить, проснулась ли я. Вскакиваю со смехом, обнимаю ее, она садится на краешек постели, и мы болтаем о всяких пустяках. Потом завтракаем и я иду гулять, возвращаюсь вся в снегу и ледышках - по соседству была горка, и все окрестные дети с нее катались - на санках, ледянках, а чаще всего на попах. Мама купила мне чудесную шубку, я в ней была на Снегурочку похожа, так вот после катания шубку можно было ставить в угол, как и брюки. Один раз потеряла варежки и пришла домой с белыми негнущимися пальцами. Бабушка ахнула и бросилась спасать меня от обморожения. Заставила меня сунуть руки в холодную воду и держать, хотя пальцы ломило и жгло. Я ревела, бабушка ворчала, потом налила ванную, и я сидела и грелась, пока она развешивала сушить мою одежду. Еще она каждый вечер варила какао и пекла хрустящее рассыпчатое печенье. Когда она уехала, я долго тосковала по уюту и ласке, видела сны, в которых все по-прежнему, и плакала, просыпаясь...
Я вспоминала, проснувшись одна в серых утренних сумерках тридцать первого декабря, нежась в теплой постели. Саша встал с полчаса назад, ушел бегать с Нордом. Теперь я сама мама, и очень хочу, чтобы у моих детей были только счастливые воспоминания. Поднялась, заглянула к мальчишкам, плотно прикрыла дверь. Сходила в душ внизу, там же переоделась, чтобы не разбудить. В кухне в первую очередь сделала горячие бутерброды, сварила кофе, положила каши псу и налила молока котам. Белый еще спал, а Байкер, видно, ушел гулять. Я ставила тесто на блины, когда Саша вернулся.
- Привет, - окликнул он меня из прихожей.
- Привет! Лапы чистые? - это я коту и собаке, приступившим к завтраку.
- Чистые, я вытер, - муж обнял меня сзади, - Что ты встала так рано?
- Выспалась, - я повернула голову, поцеловала чуть колючий подбородок. - Можно завтракать.
- Две минуты, - ущипнул меня за попу и сбежал в ванную. Муж у меня правильный, как в анекдоте.
- Давай помогу, - предложил Саша, убирая на сушку посуду после завтрака. - Ты два теста затеяла?
- Да, я хочу фаршированных блинчиков сделать и оладьи мелким, они любят.
Саша пек блины, а делала начинку - творог, ветчину с сыром, яблоки и шоколад.
Дети проснулись почти в десять, галопом спустились с лестницы, Клим в трусах и майке, мелкие в пижамах.
- Мам, как вкусно пахнет! - Клим плюхнулся за стол, посадил Игореню. Андрюшка залез сам, встал на стул коленками.
Я полюбовалась на с аппетитом лопающих детей, налила всем троим компота.
- Пап, что ты меня не разбудил? - дожевывая, спросил Клим. - Это моя обязанность - с Нордом гулять.
- Ладно, считай, что у тебя выходной, - усмехнулся отец.
- Поспите хоть в каникулы, - пригладила вихры, поцеловала макушки.
- Балуете вы меня, - вздохнул ребенок, забирая младших умываться и мыть руки.
- Кто же вас еще будет баловать, - беззвучно проговорила я, отворачиваясь и встречаясь с понимающим Сашиным взглядом.
Приехали к Серебро в два часа, как раз к обеду. Сегодня были знаменитые 'серебровские' пельмени. Быстро убрали со стола, Саша принес из машины наши заготовки - я запекла буженину, сделала салаты - только заправить перед ужином.
- Сейчас гуся жарить поставлю и можно гулять, - удовлетворенно обвела взглядом кухню Мила.
На улице было замечательно - мороз градусов пять всего, солнце. Пошли кататься с горки - длинный и пологий скат к речке. Лыжные комбинезоны - отличная вещь. Я каталась одна, Андрюшка с крестным, Игорешка с папой. Мне сказали, 'у тебя реакции нет, и падать ты не умеешь'. Ну и ладно, их ведь еще и наверх надо носить, а я сама еле забираюсь. И смеялись, и визжали, и кричали - веселье. В дом вернулись уже в темноте, раскрасневшиеся, надышавшиеся. Мелкие свалились спать, старшие пошли смотреть кино, кроме Милочки и Риты. Эти наряжаться и краситься, конечно. Мужчины затопили камин и уселись играть в карты. Деды и бабушки еще не приходили - отдыхают, видимо.
- Сережка Нетесин звонил, поздравлял. Просил разрешения завтра приехать, погостить пару дней, - рассказывала Мила, пока Светлана делала ей прическу. - Я и Марка с Майей звала, но они у Иды Марковны останутся, она приболела что-то.
- Милка ничего не сказала, - покачала головой Света. - Партизанка. Ой, боюсь я, девчонки! Как бы не всерьез они...
- Да он вроде парень неплохой, - оторвалась я от накрашивания ресниц.
- Хороший, - согласилась Света. - Но им по восемнадцать и оба учатся.
- Да что им, тридцати, что ли, ждать? - изумилась Люда. - Прости, Маша.
- Я бы сама не ждала, встреть я Сашку в восемнадцать, - успокоила я ее, усмехнувшись. - Я в тридцать-то с ума сошла, что про восемнадцать говорить!
Мы понимающе переглянулись. Я занялась бровями.
- Ладно, - смирилась Света. - Пусть делают глупости, все равно никто родителей не слушает и каждый свои шишки набивает.
- Мне кажется, Мила очень умная девочка и взрослая, если можно так сказать, - заступилась я. - На безрассудные поступки, вроде раннего замужества, не способна.
- Да я вообще сомневаюсь, что они поженятся, - Светлана напряглась, нахмурилась. - И стоит ли ей замуж за него выходить. Сергей у Майи один, она его любит до безумия, к любой ревновать будет.
- Светик, вот у тебя двое, - мягко сказала Людмила. - Ты уверена, что, хотя бы первое время, не будешь приглядываться к невесткам, оценивать, тоже ревновать?
- Ты хочешь сказать, что я приписываю Майе Нетесиной свои чувства? - возмутилась ее сестра.
- Тебе виднее, - меняясь с ней местами и начиная расчесывать Свете волосы, улыбнулась Мила.
- Я буду ужасной свекровью, - вздохнула я, включая плойку. - Я совсем не умею ладить с женщинами.
Сестры Янтаревы дружно рассмеялись.
- Смейтесь, смейтесь, - я, противореча себе, тоже улыбнулась. - Будет мне сегодня, наконец, прическа или нет?
В семь пошла посмотреть, как там младшие. Лежат сонные, такие милые, теплые.
- Скворушки мои, вставайте, - потеребила сынишек. - Посыпайтесь!
Из-за подушки вылез котенок, потянулся, зевнул во всю розовую беззубую пасть, прыгнул через Андрюшку, не долетел, приземлился ему на пузо.
- Эй! - возмутился ребенок, мгновенно просыпаясь и сцапывая кота. Игореня открыл глаза, сел, зевнул не хуже котенка.
У меня в душе разлилась такая волна любви, щемящей нежности, что хотелось заплакать. Смахнула слезы, рассмеялась, отобрала у Дрюньки вырывающегося кота.