— Я заказывал бараньи ребра, но мне почему-то принесли одну мякоть. Как это понимать, Эйе?
— Но их нет, мой фараон.
— Кого нет?
— Бараньих ребер.
— А где они? Не могут ведь бараны быть без ребер.
Эйе ответил не сразу.
— Бараньи ребра и остальные кости заколотых нами животных поступают на рынок для продажи простолюдинам. Так заведено во всех странах, таковы указания всех фараонов. Так было даже во времена Эхнатона, от которого отвернулись все боги Египта.
— Погоди, — Тутанхамон поднял руку. Эйе умолк, весь обратившись во внимание. — А что можно приготовить из ребер и остальных костей?
Эйе снова почтительно поклонился.
— Мой фараон, на этот вопрос лучше ответит Ипи, сам начальник столовой.
— Позвать его.
Эйе перевел взгляд на слугу, покорно ожидавшего указаний. Слуга низко поклонился.
— Слушаю и повинуюсь.
Усердие слуги чуть не навлекло на него бедствий. Выбегая из просторного зала, он чуть не сшиб с ног царицу Анхеспаамон. Она едва увернулась от прыткого исполнителя, который вначале испуганно приостановился, но затем, в следующую секунду, растворился в проеме входа.
— Приятного тебе аппетита, мой повелитель. — Анхеспаамон приветливо поклонилась мужу.
Тутанхамон протянул руку и усадил ее рядом.
— Благодарю, мое сокровище. Как ты себя чувствуешь?
— Немного лучше. Но тебя, я вижу, что-то омрачает?
Тутанхамон многозначительно посмотрел на Эйе, продолжавшего стоять у стола.
— Судьба моего народа — это моя судьба. На нее упорно надвигают тучи.
— Кто же это, о свет моих очей? — Анхеспаамон с состраданием взглянула на мужа.
— Любимый нами жрец Эйе. Верховный.
Эйе нетерпеливо сделал шаг вперед.
— Мой фараон…
— Молчи, Эйе.
В зал поспешно вошли слуга и Ипи — небольшого роста юркий и довольно полный начальник столовой.
— Не может быть, — возразила Анхеспаамон. — Он добр к нам.
Тутанхамон не ответил на приветствие вновь прибывших и обратился к жене, как бы извиняясь.
— Прости, родная. Очень важный государственный вопрос, решать который надо нам самим.
Анхеспаамон понимающе кивнула и направилась к выходу.
— Скажи, милейший, — повернулся фараон к Ипи, — что можно приготовить из тех костей, которые поступают на рынок для продажи простолюдинам?
Начальник столовой, насколько позволяло ему брюхо, вновь почтительно поклонился и, мельком взглянув на Эйе, отчеканил:
— Мой фараон, да сохранит тебя Амон для могущественного Египта. Отвечаю на вопрос — овощные супы и бульоны.
— Завтра я подготовлю указ. Отныне будет все наоборот.
Эйе и остальные удивленно переглянулись. Новый указ молодого фараона не сулил ничего хорошего.
— Я не понял, мой фараон, — не выдержал Эйе.
— Будет наоборот. Мясо будет поступать в продажу для простолюдинов, а кости нам. Желаю ощутить, как себя почувствуют мои верноподданные после овощного супа и бульона.
Эйе резко поклонился и вышел вперед.
— Но, мой фараон, кушский царь, наш должник, решит, что мы сошли с ума и перестанет выплачивать нам дань.
Тутанхамон улыбнулся.
— Я сменю его тобой, почтенный Эйе. Ты ведь давно уже рвешься к власти.
Старик сделал вид, что обиделся, но не затаил злобу.
— Покорно благодарю, мой фараон. Там все храмы разграблены еще Эхнатоном.
Тутанхамон встал из-за стола, поправил расшитый золотом красивый пояс, на котором висел кинжал. Сделав несколько шагов взад и вперед и вероятно что-то обдумывая, он начал, не глядя на адресата.
— Почтенный Эйе. Четыре года назад я внял твоим уговорам и, вопреки воле Аменхотепа IV, моего покойного тестя, перенес столицу из Ахет-Атона сюда, в Фивы. По твоему настоянию я разрушил культ солнечного Атона и возвеличил культ бога Амона. Я, по твоему совету, восстановил почти все храмы и выделяю им больше половины золота, которое беру в походах. Мой народ постепенно начинает доверять мне, хотя и дело-то не в доверии. Просто я человек. Я не могу не кормить людей. Пойми: сытый лучше работает, веселей. Труд двух сытых рабов намного качественнее дюжины полуголодных. На них мы держимся, Эйе, пойми.
Эйе, никак не ожидавший такого поворота дела, круто отвернулся и пал на колени.
— Неужели боги отвернулись от Египта? — в отчаянии воскликнул он, воздев руки. — О бог Амон, помоги нам, сжалься над нами! Объясни своему сыну, могущественному царю Верхнего и Нижнего Египта, да будет он цел, невредим, жив и здоров, фараону Небхепруре, что он по молодости лет ошибается, что от нас отвернутся завоеванные нами же страны, что падет наш авторитет в глазах простолюдинов. — Он свирепо обернулся к Тутанхамону. Мой фараон, ты не знаешь простых людей. Это скоты, не знающие меры ни в чем. Ты им дашь мясо, они потребуют птицу. Ты им дашь птицу, они потребуют рыбу. Наконец они потребуют рабов и рабынь. Это может привести к ослаблению государства. Мой фараон, опасно ублажать народ. Такой подход к черни может нанести непоправимый вред интересам Египта. Простолюдинов надо держать всегда впроголодь, чтобы им едва-едва хватало на существование. Послушай меня, мой фараон, не навлекай ты на себя беду. Не давай им силы. Они применят ее против нас…