Выбрать главу

– Ты чувствуешь себя несчастной? – спросила я.

– Да. Послушай. У меня не было хоть сколько-то серьезных отношений, страстной взаимной любви. Ты помнишь, случались у меня короткие романы, ходили вокруг какие-то нелепые ухажеры, но глубокой любви, отношений и долгого, именно долгого, совместного проживания не было никогда. Наверное, мне не дано кокетничать. Наблюдаю, как ведут себя с мужчинами другие девушки, вот они как-то умеют общаться с противоположным полом – все эти ужимки, жесты, то прядь волос себе на палец накручивают, то глазами стреляют… А я не в состоянии кокетничать. Вообще! Я общаюсь с мужчинами как с людьми, а не как женщина с мужчинами. Да, у меня есть работа, есть своя квартира, я часто хожу на выставки, концерты, в гости… У меня замечательные друзья. Есть ты, в конце концов. Словом, я вроде бы вполне реализованный человек, да? Но… но когда вижу счастливые пары с детьми, как они мило беседуют, веселятся, как поддерживают друг друга (не все, конечно, но многие), то у меня прямо тоска начинается. Ведь у меня ничего этого нет! И теперь уже точно не будет. А ты в силах избежать этой ситуации. Учись на моих ошибках, Даша.

– Кузя, я тебе очень люблю, давай я буду твоей приемной дочерью, – радостно предложила я.

– Ты и так мне как дочь, я вот соберусь и завещание на тебя напишу. Хотя и без завещания все тебе достанется, ты ведь единственная наследница, – отмахнулась Ирина. – Но не сбивай меня. Ты думала о том, что овариальный резерв имеет свои границы?

– Чего? – немного шокированная, осторожно спросила я.

– Количество яйцеклеток, которые могут участвовать в оплодотворении, не бесконечно. Их с возрастом становится все меньше, между прочим!

– Кузя, у меня такое чувство, будто я не с тобой сейчас говорю, а с телевизором. Вернее, с одной дамой, которая любит всех шокировать, ведущей программы о здоровье на ТВ, – с досадой произнесла я. – Ну чего ты ко мне пристала…

– Все в этой жизни надо делать вовремя: влюбляться, рожать, бросать дураков, увольняться с работы, которая не устраивает… Не надо искусственно планировать жизнь, как мне мама когда-то внушала, – сначала отучиться, потом построить карьеру и только потом, встав на ноги, думать о семье. А еще мне мама запрещала ходить на дискотеки, мол, надо учиться, вот вырастешь – тогда и ходи на них сколько хочешь. Хотя дискотеки в мое время были раз в неделю в школе, и сами по себе вполне невинные мероприятия, просто танцы. Зачем я слушала ее советы?! Ну встала я на ноги, и вот стою одна уж сколько десятков лет! Даже не натанцевалась, теперь в студию хожу, наверстываю. Но толку-то… Я хотела танцевать в юности! То, что сейчас, – это все не то! Для мужчин такой подход – постепенный, когда ступенька за ступенькой надо жизнь завоевывать, – может, и срабатывает, но он не для женщин – наш бабий век слишком короток, надо все успеть. Страшно остаться в конце жизни одной, вот как я. И с воспоминаниями о скучной, «пустой» юности.

– Ага, зато некоторые так в юности успевают повеселиться, что потом еле живые и мечтают, чтобы память у них отшибло… лишь бы не вспоминать о своих выкрутасах! Да, и про учебу дополню. У меня высшего образования вообще нет, и что? Я не переживаю, – улыбнулась я. – А, ну и карьеры у меня тоже нет. Правда, у меня есть любимый мужчина. Кузь, ну ты правда зря переживаешь, у меня с личной жизнью все в порядке. Илья вполне порядочный мужчина. Мы с ним почти десять лет вместе!

Ирина доела пирог, отставила тарелку в сторону. Задумалась ненадолго, потом продолжила с какими-то новыми интонациями, мягко и вкрадчиво:

– Вот ты говоришь, он вполне порядочный мужчина. А ты не находишь в этом каких-то противоречий? Не самообман ли это? Твой прекрасный Илья уже десять лет живет в свое удовольствие. Он существует как ему удобно и, по сути, использует тебя. Прости, прости… Но ведь он реально использует тебя как девочку по вызову. Он эксплуатирует тебя как секс-игрушку! А разве нет? Он же нормальный, вполне порядочный мужчина, живущий для себя. Раз в неделю – встреча с тобой, все удовольствия ему – ты готовишь ему, ты его ублажаешь… Но вы не вместе.

– Это гостевой брак, – устало возразила я. – И ты знаешь, почему так произошло.

– Знаю. – Сестра кивнула столь торжественно, что у нее щелкнула и отлетела заколка, скреплявшая волосы на затылке. А волосы у Ирины были роскошные – довольно длинные, каштанового оттенка и вьющиеся. Слишком вьющиеся, по ее мнению, даже какие-то клоунские, как она говорила, делающие ее внешний облик комичным. Поэтому она старалась «укротить» их с помощью заколок и специальных «утюжков». Мне эти «укрощения» не нравились, потому что лицо у сестры, когда она собирала волосы назад, становилось слишком открытым, слишком тяжелым. Солидным, сугубо дамским, что ли. Когда щеки демонстративно вперед, а глаза словно навыкате, как при болезни щитовидки (хотя у Ирины с этим все было в порядке). Словом, манипуляции с волосами добавляли сестре возраста. Но Ирина утверждала, что выглядеть смешной – это хуже, чем выглядеть старой.