– Складно поешь, – задумчиво протянул Елисей.
– Правда это. Хочешь, перекрещусь. Потому и пошли лесом, что я следы читать хорошо умею. Нет средь нас варнаков.
– Ладно. Лежи пока, мне подумать надо, – помолчав, вздохнул Елисей. – И это, не вздумай учудить чего. Не посмотрю, что болезный, удавлю, как котенка.
– Да уж, хватка у тебя, – качнул уважительно мужик головой. – Чем промышляешь-то?
– Про пластунов казацких слыхал?
– А как же.
– Вот я он и есть.
– Брешешь!
– Кобель брешет. Сказано, пластун. Или кадык вырвать, чтоб поверил?
– Да что же ты злой-то такой? – слабо возмутился мужик. – Мне же просто интересно. Слыхал я про вас многое, вот и интересуюсь, что правда, а что лжа.
– Потом поговорим, – пообещал парень и все так же бесшумно выскользнул из комнаты.
Выбравшись из дома, он снова перемахнул забор и, чуть подумав, отправился на базар. Найти в крепости приезжих труда не составило. Уже через час Елисей вошел в трактир на базарной площади и, оглядев зал, решительно направился к столу, за которым сидела та самая четверка, что принесла приятеля на подворье. Не спрашивая разрешения, парень сел за стол и, отодвинув от себя тарелку с какими-то объедками, негромко спросил:
– И давно вы ушли кукушку слушать?
Сидевшие за столом мужики, недоуменно глядевшие на него, дружно вздрогнули и отодвинулись от стола, явно готовясь к драке.
– Сидеть, – прошипел Елисей так, что мужики замерли. – Я с приятелем вашим говорил, знаю, кто вы. Если он, конечно, мне правду сказал. Но судя по тому, как вы дернулись, когда про кукушку услышали, все правда.
– А ты откуда такое знаешь? – угрюмо поинтересовался один из мужиков.
– Я много чего знаю, – хмыкнул Елисей. – Его правда конь лягнул, когда вы хотели горцев ограбить?
– Правда. Зверь, а не лошадь. Горцы те дряни какой-то накурились и спать слегли. Вот мы и решили попробовать, – коротко поведал все тот же мужик.
– Варнаки средь вас есть? – прямо спросил парень, поочередно глядя каждому из них в глаза.
– Нет, – решительно качнул головой говорливый каторжник.
– Сараи значит, – усмехнулся Елисей.
– Да ты словно сам из блатных, – удивленно протянул все тот же мужчина. – Вроде мал еще, чтобы по тракту кандалами звенеть, а язык их знаешь. Ты кто такой будешь?
– Пластун я местный, – вздохнул Елисей. – Значится так, мужики. Другу вашему еще долго болеть. А вас в крепости уже приметили. В общем, ежели не хотите, чтоб вас тут всех повязали, уходите. И чем быстрее, тем лучше.
– Куда? – растерянно спросил мужик.
– Ну, куда вы там пробирались? Вот туда и идите.
А в крепости вам делать нечего.
– Просто у тебя всё. Уходите. А как? Жрать что станем? Денег-то нету, – пробурчал другой мужик, взъерошив коротко стриженные волосы.
– А сейчас на что гуляете? – не остался в долгу Елисей.
– Так тут и зарабатываем. На базаре. Силенкой бог не обидел, вот и подряжаемся, кому разгрузить чего, кому перенести. А хозяин за работу кормит.
– Вот и соберите себе харчей в дорогу работой. И чем быстрее, тем лучше. Но сразу скажу. Вздумаете на разбой выйти, пощады не будет. Узнаю, что ваша работа, всех положу, – спокойно, словно обсуждал погоду, пообещал парень.
– И кто из нас варнак после, – буркнул заводила, окидывая взглядом амуницию парня.
– Я не ради добычи охочусь, хотя и от трофеев не отказываюсь, – пожал парень плечами.
– А с Минькой что потом станется? – помолчав, спросил заводила.
– Излечится, отпущу, – отмахнулся Елисей. – Ни вы, ни он мне и даром не нужны. По мне, так главное, чтобы в крепости и окрест все тихо было. Все поняли?
– Поняли, – вздохнул заводила, растерянно перебирая пальцами.
– В общем, так, мужики, – подумав, вздохнул Елисей. – Раз уж у вас с деньгами совсем плохо, три дня вам даю. Но эти три дня чтоб тише воды и ниже травы у меня сидели. Не доводите до греха. Еще раз повторю, пощады не будет.
– Да что ты нас все пугаешь?! – вдруг возмутился третий мужик. – Что же мы, и не люди совсем, чтобы так-то с нами? Ты пойми, казак. Некуда нам идти. Понимаешь, некуда.
В голосе мужика прозвучал такой надрыв, что парень невольно вздрогнул. Помолчав, Елисей сложил руки на груди и, еще раз оглядев каждого из четверки, тихо спросил: