– Еще не все кончено. Маккуин знает, что ты здесь затеял?
Луи ухмыльнулся.
– Лучше было бы сказать, что Брайан не знает меня так хорошо, как ему кажется.
Моментальная вспышка в его глазах привлекла взгляд Ли к теням за пандусом, и она обнаружила, что оттуда на нее смотрит черный ствол кольта. Дуло его находилось так близко, что можно было определить, когда его чистили по-настоящему в последний раз.
– Расслабьтесь, – сказал Рамирес, державший кольт. – Обе.
Ли посмотрела в сторону Беллы. Она с убитым видом стояла посредине центрального прохода гаража.
– Отпусти Беллу, Рамирес. Она здесь ни при чем.
– Извини. Так не пойдет. – Он махнул рукой в сторону Беллы. – Ну, быстро. Встань рядом с Ли. Скорее!
Белла подбежала к Ли и встала рядом, вся дрожа от страха. Рамирес обыскал их обеих с угнетающей тщательностью.
– Лучше бы ты вернул мне это, – сказала Ли, когда он забирал у нее «беретту». Но это было чистой бравадой, и они оба это понимали. Она хорошо узнала Рамиреса по событиям в шахте и понимала, насколько он решителен и хладнокровен. И если бы даже он ошибся, то рядом был еще и Луи, сидевший сверху на пандусе и державший «стен» на прицеле.
– Не хочу омрачать твою радость, – сказала Ли Рамиресу, – но срок за похищение вряд ли украсит твою студенческую характеристику.
– Я закончил магистратуру два года назад, – сказал Рамирес. – И прежде чем посадить меня, им еще нужно будет меня поймать, не так ли? Повернись и положи руки за спину…
Ли подчинилась, понимая, что ей не придумать никакого выхода. Рамирес достал из кармана наручники из вирустали и застегнул их у нее на запястьях. Вместе со звуком застегивающихся наручников Ли почувствовала легкий укус у основания шеи и поняла, что Рамирес приклеил к ней пластырь.
– Извини меня, – услышала она сквозь поднимающуюся в сознании пелену от действия препарата, который, скорее всего, специально подобрали, чтобы отключить ее внутренние устройства, – но лучше обезопасить себя, чем потом пожалеть. Ты видишь вон тот фургон? Белый? Задняя дверь у него – открыта. Полезай туда и закрой за собой дверь.
Ли очень медленно побрела к фургону, пытаясь встретиться с Беллой глазами. «Кто следит за нами? – хотела спросить она. – Где они? Придет ли нам помощь, если мы немного потянем время?»
На помощь никто не пришел. Никто и не собирался. И когда Ли залезала в фургон, она посмотрела на потолок гаража и поняла, почему фургон был припаркован под утлом, дверями к выходу. Это было сделано для того, чтобы гаражные камеры слежения могли с высоким качеством снять момент похищения.
– Улыбочку для снимочка, – сказал Луи, громко рассмеявшись в манере, свойственной ирландцам. Его смех был последним, что она помнила перед тем, как потеряла сознание.
Следующие несколько часов она провела в наркотическом тумане, смутно помня, как Рамирес то ли помогал ей идти, то ли тянул ее по мокрой от дождя посадочной площадке. Короткая возня с Луи, когда она по-детски не позволяла ему сканировать имплантат в ее ладони, а он вынул нож и сказал, что сейчас возьмет и вырежет его, если она будет сопротивляться. Стук и дребезжание вертолета в полете.
Когда она очнулась, полет еще продолжался, и кто-то натянул ей на лицо кислородную маску. Она открыла глаза и увидела с высоты птичьего полета гранитные зубы Йоганнесбургского массива, огромный волнистый степной океан красных водорослей. Она очнулась с чувством головокружения, как будто падала в пропасть, прищурилась, повернула голову и узнала, где находится.
Она была на борту старинного, приспособленного для опыления полей вертолета Сикорского. Древний вертолет спроектировали еще на Земле. Подобные механизмы давно уже развалились на части и покоились в безвоздушном пространстве, в трюмах давно всеми забытых древних кораблей. Как и большинство технических устройств периода первопроходцев на Мире Компсона, этот «сикорский» был переделан на ископаемое топливо, и Ли догадалась по ворчливой дрожи, шедшей из-под сиденья, что вертолет использовался на работах по терраформированию еще с той поры.
Ли была зажата между сиденьями первого и второго пилотов, и она могла смотреть только вперед сквозь гладкий плексигласовый пузырь ветрового стекла. Подняв голову, она увидела Луи на месте пилота, а Рамиреса – с другой стороны. Рамирес смотрел на ручной штурманский компьютер и хмурил брови.
– Где мы? – прохрипела она. Рамирес взглянул на нее и сказал:
– Я думал, что пластырь будет действовать дольше.
Луи обернулся и пожал плечами:
– Крутая бабенка, ничего не скажешь.
– Другого пластыря нет. А она не должна была очнуться раньше, чем мы долетим.
– Подумаешь. Она и во сне догадалась бы, куда мы ее тащим.
И он рассмеялся. Его смех показался Ли недружелюбным.
Рамирес бросил сердитый взгляд на Луи сверху, и Ли задумалась над тем, кто здесь главный. Двадцать минут спустя они сели на пыльную полосу, оказавшуюся удивительно ровной. Затем Ли догадалась, что это старая взлетная полоса для челноков.
– Ну, вот мы и прибыли, – без всякой на то надобности сказал Рамирес. – Сейчас мы выйдем и пойдем к тем зданиям, хорошо? Слушайся, и все будет хорошо.
Она могла уже передвигаться без посторонней помощи. Спотыкаясь и стараясь на ходу прояснить свое замутненное зрение, она различила среди общего шума шуршание тонких подошв туфель Беллы. Она узнала это место, хотя и не помнила, как оно называется. Она уже была здесь, и не раз. Она помнила, что проселочная дорога с разбитой колеей, которая начиналась сразу за посадочной полосой, привела бы ее через подножия гор к Шэнтитауну, если бы у нее хватило сил идти несколько часов по необогащенному воздуху нагорья. Она помнила крутой овраг в узком каньоне за хребтом, в котором она с отцом тренировалась в стрельбе.
Но точно определить, где они находились, она не могла, пока краем глаза не разглядела заброшенный самолетный ангар, который находился за лабораторным зданием, и не прочла слов, вызвавших в ней инстинктивную реакцию зверя в опасности, которая пронзила каждую клетку ее тела: «ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ОТДЕЛ "КСЕНОГЕН МАЙНИНГ ТЕКНОЛОДЖИЗ"».