– Ты действительно думаешь, что он вышел из-под контроля? – спросила она.
– Нет. Или, скажем, я прекратил думать об этом, когда он стал тебя преследовать. Полуразумные просто не так уж интересуются людьми. Большинство из разумных тоже не очень ими интересуются. Нет, кто-то послал его. Кто-то, интересующийся тобой.
– Кто?
– Драконы, – прошептал Коэн, рисуя элегантную фигуру в воздухе кончиком сигареты. – Белые Красавицы.
«Оракул» Ли окунулся в спин-поток, чтобы найти, кто такие Белые Красавицы и что общего у них с выдуманными ящерицами. Все, что он нашел, было несколько странных ссылок на картографию шестнадцатого столетия.
Коэн рассмеялся, и она поняла, что он видел ее запрос в сети, а также ее неудачную попытку найти ответ.
– Когда древние картографы доходили до неизведанных мест на Земле, – сказал он, – они писали: «Здесь Драконы». А если они были более прозаичны, они просто оставляли пустые места. Эти пустые места на старых бумажных картах были, конечно, белого цвета. Сибирь. Пустая часть света. Глубь Африки. Великие путешественники называли эти пустые места Белыми Красавицами. Может быть, это немного глупо звучит. Но я имел в виду, что потокопространство – это нечто большее, чем совокупность вещей, заложенных туда людьми. В потоке тоже есть Белые Красавицы. Живые, чувствующие системы, такие же неизвестные и никем не отмеченные, как и те белые пространства на старых картах. Люди не видят их. Или если и видят, то в основном не узнают. Но они существуют. И возможно, ты натолкнулась на одну из них, только и всего.
Ли пробил озноб.
– Ты что, на самом деле веришь в это?
– Люди верили и в более странные вещи, – ответил он. Затем пожал плечами и улыбнулся: – Я ничего не утверждаю. Ты спросила о моих предположениях? Я думаю, что, возможно, это было так. По крайней мере, в данный момент. Как и любая женщина, я оставляю за собой право менять свое мнение.
Это был старый спор, и Ли не могла устоять.
– Ты – не женщина, Коэн.
– Моя дорогая, я был ею дольше, чем ты.
– В качестве туриста. Это совсем не то. – Ли зашла в свою жесткую память, нашла там сканированное изображение интерфейса Шарифи и скопировала его Коэну.
– Взгляни на это и скажи, что тебе подсказывает женская интуиция.
– Ну вот, – сказал Коэн, внезапно выпрямляясь, и криво усмехнулся. – Я все время ждал, когда ты об этом заговоришь. Было забавно смотреть, как ты ходила вокруг да около, пытаясь определить, насколько ты можешь мне доверять.
– Дело не в доверии, – ответила Ли. – Здесь вопрос в протоколах обмена информацией.
– Наглая обезьяна.
Он вывел файл в реальное пространство, открыл футляр, пробежался пальцами по проводам, перевернул, чтобы рассмотреть при солнечном свете.
– Это было для Шарифи, – сказала Ли. – Нечто вроде невронеорганического интерфейса.
– Интрафейса.
– Думаю, что она пользовалась этим интерфейсом для связи с полевым AI…
– Интрафейс, – поправил он раздраженно. – Ты слушаешь, что я тебе говорю?
– Интерфейс, интрафейс – какая разница?
– Думай, Кэтрин. Интерфейс управляет обменом данных и операционными программами между двумя или более дискретными системами. Интрафейс, напротив, соединяет обе в единую интеграционную систему.
– Похоже на академическое определение, Коэн.
– Вовсе нет, когда создается сеть из человека и независимого AI. Ты только подумай, что у тебя внутри. Различные системы размещаются на платформе «оракула» – простого, не обладающего сознанием AI, который немного сложнее сообразительного игрового агента. «Оракул» направляет данные и активный код в обоих направлениях от тебя на твой невропродукт, переводит обычные запросы в квантовые вычислительные функции, маркирует информацию и находит правильные решения. – Он помахал в воздухе своими тонкими пальцами с великолепным маникюром. – В более широком смысле это немногим отличается от шунта, через который я получаю сенсорную информацию и направляю команды на это или какое-либо другое специально оборудованное тело. Но если взглянуть глубже, то интрафейс все же совершенно другой зверь. С помощью него AI и человек сливаются в единое сознание.
– А кто управляет всем этим?
– Неверный вопрос. Все равно что спросить, какие нейроны в твоем мозгу управляют твоим собственным телом. Или спросить, какие из ассоциированных со мной сетей управляют мной. Мы все управляем.
– Но некоторые из вас управляют больше, чем другие. Правильно?
– Ну конечно. Я должен выражаться более точно. Когда я говорю «единое сознание», я имею в виду сознание не в твоем понимании, а в моем. Я понимаю, что модно отождествлять человеческое сознание с независимым, но на самом деле, как только поднимаешься выше уровня отдельного нейрона, это – просто метафора. Действительно независимый AI – совершенно другая сущность. Сознание независимого аналогично параллельной обработке информации, к которой человеческий разум просто не приспособлен. Управление в этом контексте… скажем, затруднительно.
– И необходим какой-нибудь независимый, чтобы выполнить это?
– Он должен быть очень мощным. Ли посмотрела на него, задумавшись.
– Сколько существует независимых, способных это делать?
– Немного, – ответил Коэн, вытаскивая нитку из обшлага пиджака. – Независимые с Альбы, конечно, особенно если провести их через полевого AI АМК. Два или три AI из зоны Кольца – все работают по пожизненным контрактам с сетью «ДефенсНет» или с одним из частных оборонных подрядчиков. Любой из главных AI в Консорциуме «Фринета» способен этим заниматься – и тот факт, что ты наступила на пальцы Консорциуму, определенно может служить объяснением твоего маленького приключения во Фритауне.
– А что насчет ALEF? – спросила Ли.
– Моя дорогая, никто из тех, кто хоть раз посещал встречу членов этой ассоциации, такого себе и вообразить не может. Половина старых членов сейчас декогерирует из-за недостаточной поддержки первых перемещений со сверхсветовой скоростью. Треть из тех, кто еще может функционировать, крайне не заинтересована ни в чем, кроме дебатов по вопросам теоретической математики и экспериментов со структурой альтернативной тождественности. А остальные из нас не способны договориться, где поужинать или даже ужинать ли вообще, не говоря уже об организации чего-либо на таком уровне. Кроме того, если нас когда-нибудь поймают за этим делом, то Техком сразу же активирует принудительные циклы обратной связи.