Раздался металлический лязг, как будто захлопнули створку ворот в боксе автопарка. Приглушенно заныла сирена.
Позади меня послышался приближающийся рев двигателя, и я на всякий случай прижался к забору — вдруг у водителя плохое зрение, например.
Зашипела пневматика тормозов, КАМАЗ затормозил рядом со мной, обдав клубами солярного перегара, и бодрый голос сверху спросил:
- Мужик, далеко собрался? Может, подвезти?
- Да мне тут пять минут пешком, спасибо, сам дойду.
- Так ты на последний автобус опоздал, в курсе?
Ё-ё-ё... Уже почти ночь на дворе...
- А куда едете-то?
- Тебе куда надо?
- Да вообще-то на станцию, хотел на электричку успеть.
- Залазь, мы как раз в ту сторону едем — работяг после смены везем.
Я подошел к машине, это была оставившая лучшие годы своей автомобильной жизни далеко позади «вахтовка» на шасси КАМАЗа. Сбоку приоткрылась дверь, и мне дружески протянули руку. Засунув фонарик в карман, я схватился за нее, влез внутрь. Что-то тут не... в лицо пахнуло чем-то неприятным, и последнее, что я услышал, было: «И турист пригодится, хотя чего с него взять... Богатые пешком не ходят... Ладно, там в Дагомее или еще где сами разберутся... Нет, рюкзак не трогай — пусть ему на память останется...», раздался чей-то смех - и тут свет померк.
23 число 2 месяца 23 года, полдень. База по приему переселенцев «Россия».
Прохлада позднего вечера почему-то сменилась удушливой жарой. Я неохотно открыл глаза — и тут же снова закрыл. Потом открыл еще раз — нет, картинка не поменялась. Не было видно ни хрена, совершенно. Разве что лучи солнца проникали сквозь какие-то дырочки в окружающих меня стенах. «Какие еще «стены», я же по улице шел? Потом вроде в машину садился... И тут я вспомнил, что собственно мне показалось «не так»: все сидевшие в вахтовке, кроме пары человек, явно крепко спали, были очень коротко подстрижены и одеты в одинаковые робы непонятного цвета. Оба-на...
Тут я понял, что лежу на каких-то коробках, ребро одной из которых больно впилось мне в поясницу. Пришлось медленно подыматься, скрипя коленями и попутно проводя инвентаризацию. Руки-ноги-голова были на месте, только сползшие на нос очки почему-то запорошило пылью. Ай... Руки оказались смотаны скотчем. Ни хрена себе!..
Так... Что мы знаем о скотче? Он липкий, им удобно сматывать все что попало, в том числе и руки... Хорошо, что к какому-нибудь дрыну не привязали, фиг бы тогда встать удалось. Интересно, интересно... В окружающем полумраке ничего с острыми углами рассмотреть не удалось. Ну, что бы на моем месте сделал Гудини? Он вроде от наручников освобождался. А от скотча ключей не бывает... Зато есть «ключевые движения», я же только недавно видел ролик на Ютьюбе, как это там делала девчонка...
Медленно-медленно, чтобы не повредить скотчем кожу, я стал подымать одновременно обе руки над головой и заводить их как можно дальше за голову, и так же медленно опускать их вниз. И повторял эти движения, пока не решил, что уже достаточно. Затем постарался рывком развести руки локтями в разные стороны. Скотч с треском лопнул!!! Да!!!
В кармане обнаружился фонарик. «Добрые какие... даже фонарик не сперли...» Я щелкнул кнопкой — светит он или нет. В белом свете можно было разглядеть ребристые стены и потолок, и кучу коробок, некоторые из них были смяты моим телом. На полу лежал мой рюкзак, заляпанный какими-то грязными пятнами.
Блин, я вам что — Чебурашка, что ли? Вы бы мне еще сюда ящики с апельсинами поставили...
Я толкнул створку дверей своей темницы — она качнулась, но практически не поддалась. Так, «замуровали, демоны!..» чего у меня тут есть тяжелого под рукой-то? Разве что голова...
Со всей дури я саданул ногой в середину дверей, что-то с треском отлетело и зазвенело... по бетону или асфальту, на слух не поймешь. Ладно, «Всем выйти из сумрака!..»
Я вышел из железного ящика, оказавшегося покрытым ржавчиной морским контейнером, стоявшим в длинном ряду среди точно таких же. На мое счастье, двери контейнера были закрыты не как положено, а просто прикрыты на «проволочку», поэтому мне и удалось выбраться, иначе бы колотил по дверям до посинения.
От видневшихся неподалеку ворот ко мне уже быстрым шагом спешил военный. Странный он какой-то, форма и снаряга на нем - как из американского боевика. Янкесов-военных вживую я раньше вблизи не видел, происходящее напоминало новостной репортаж из какой-то страны вроде Афганистана. По климату — вполне похоже, кстати. (Какого хрена?Что, под Москвой телепорт смастрячили втихую?) Вблизи вояка оказался ниже меня — его голова чуть возвышалась над моим плечом. Даже с учетом навешанных на него военных приблуд, я в своей куртке с пододетым свитером казался гораздо массивнее него. Ну и чего тебе от меня надо, «военная угроза»?
- Sir, can I see your ID?
- ???
- Sir, do you understand me?
- Where is Sarah Connor? - загробным голосом спросил у него я, блеснув стальными коронками на зубах.
Если бы проводился чемпионат по прыжкам в сторону — у этого военного были все шансы стать победителем. Но шутка могла плохо кончиться — он передернул затвор, шустро направил на меня свой карабин М4 и истерично заорал:
- FREESE, DON'T MOVE!
- Slow down, friend, please! I'm just tourist...
Эк тебя, родной, торкнуло. Ни фига у вас, буржуинов, нет чувства юмора. И фильм ты помнишь плохо — против Терминатора твой малокалиберный карабин не проканал бы. Я очень медленно, двумя пальцами, вытянул из нагрудного кармана куртки свой паспорт с вложенным авиабилетом «Крайний-Домодедово» и протянул ему. Паспорт был обычный российский, даже не «загран».
Он немного успокоился, опустил карабин, но ствол в сторону не отвел:
- No sir, I need your New World ID, the one that you got in immigration department.
- I got only Russian's passport, soldier, sorry, - ответил я.
Он почему-то передумал расстреливать меня на месте и забубнил в гарнитуру, прицепленную к разгрузке на плече, какую-то неразборчивую белиберду. Я уловил только «fucked, crazy, russian, moron» - вот гад, думает, я его не слышу!
Из-за угла здоровенного ангара с ревом вылетел Хаммер песчаного окраса с пулеметом на крыше. Как я помнил из фильмов, здоровенная железяка на турели использовала патроны 50-го калибра. Шутить почему-то сразу расхотелось.
- Сэр, пожалуйста, пройдите с нами! - обратился ко мне на хорошем русском языке вылезший из Хаммера военный с какими-то нашивками, видимо, старший смены.
- С удовольствием - ответил я и полез в кузов этого монстра на колесах.
Но не удержался и, повернувшись в сторону коротышки, многозначительно произнес крылатую фразу:
- I'll be back!
Старший, увидев отразившееся в зеркале лицо солдата, с трудом удержал рванувшийся наружу из организма смех, захлопнул дверь и машина не торопясь покатила в сторону видневшегося неподалеку одноэтажного здания.
Почему я отвечал им, почти не задумываясь? Школа, четыре года «изучения» английского языка в институте, затем просто для тренировки — перевод технических текстов... Да, я не разбирался в тонкостях времен и подробностях вычурных сленговых ругательств, не помнил наизусть все неправильные глаголы, но какой-то, пусть и небольшой, словарный запас в памяти все-таки был. Радиолюбительская практика дала скромный навык разбирать иностранную речь на слух, часто среди помех. Конечно, вести философские беседы со сливками общества я не возьмусь, но записать позывной станции, имя собеседника и оценку качества связи мне вполне по силам. А мой чудовищный «русский акцент» - да фиг с ним, лишь бы понимали, и ладно!
Что было у меня с собой ценного? Наличных денег — разве что на проезд, банковская карточка, на которой тысяч десять рублей. Сами понимаете, ну что может взять из вещей человек, рассчитывающий в течение дня-двух добраться домой — конечно, на всякий случай штаны-майку-рубашку, зубную щетку, бритву и прочие мелочи. Но, как любой нормальный радиолюбитель, я тащил в рюкзаке не только это.