‒ Ничего не бойся, я скоро вернусь, ‒ сказал он ей на прощание и ушел.
Павел не предал всему этому значения. Так бывало не раз, человек считает: «Это не имеет значения», не догадываясь, что все приобретает значение, когда речь идет о жизни и смерти.
Глава 17
Чего мы боимся, то и случается.
После утреннего предложения развлечься, Павел уехал, сказав Оле, что ее ожидает сюрприз. Сколько она ни допытывалась, какой именно, он только улыбался в ответ. Оля скучала в пустой квартире, она впервые осталась одна. Выросшая на улице, ей не хватало общения и новых впечатлений. Ее распирала потребность разнообразить скучную жизнь.
Неожиданно для себя она впала в какое-то загадочное беспокойство. Вдруг ей послышалось, будто кто-то едва слышно царапает в дверь третьей комнаты, которая всегда была под замком. Павел запретил ей к ней подходить, она и не подходила, даже не поинтересовавшись, почему? Но, одно дело, подавить любопытство и совсем другое, избавиться от него. И любопытство, пришпоренное скукой, взыграло в ней.
Она порывисто шагнула к двери и дернула за ручку. Дверь по-прежнему была заперта, но из-за двери вдруг послышался отчетливо различимый шорох. В этом звуке ей почудилась опасность, и она в страхе отпрянула. Оля не была боязливой, но сейчас ее охватил невыносимы страх. Ноги ее ослабли, она села на стул против двери, и замерла от ужаса, ей показалось, что кто-то невидимый наблюдает за ней. Вдруг из-за двери раздался жалобный детский голосок:
– Тетенька, мне страшно… Выпустите меня! Я хочу есть…
Захолонув от неожиданности, она сидела на стуле, не решаясь пошевелиться. Но она заставила себя подняться и подойти к двери.
– Ты кто? – растеряно спросила она.
– Мальчик… – после продолжительного молчания, робко ответили из-за двери.
– Ты, что там делаешь?!
– Меня здесь заперли.
– Кто?
– Он…
– Зачем?
– Он меня наказал.
‒ Наказал… За что?!
‒ За то, что я не слушался, но я больше не буду… – за дверью горестно всхлипнули.
– Но, как же я тебя выпущу? Ведь у меня нет ключа, – встревожилась она. В своем стремлении всегда помогать слабому, ее сердечность часто брала верх над благоразумием.
– Ключ на столике под граммофоном, – тут же подсказали из-за двери.
Под граммофоном действительно лежал ключ, он легко подошел к замку и провернулся, ригеля трижды щелкнули, но дверь по-прежнему не открывалась.
– Тетенька, миленькая, выпустите меня! – хныкал за дверью ребенок.
– Потерпи, я сейчас! – не зная, что делать, успокаивала его Оля, сама находясь в состоянии тихой паники. – Дверь не открывается, потерпи, я сейчас кого-нибудь позову!
– Нет! Не надо! – ей показалось, совсем другой, обеспокоенный взрослый голос прозвучал из-за двери. – Тетенька, нарисуйте на двери звезду, она сразу откроется, – канючил из-за двери ребенок.
– Но я не знаю, как нарисовать звезду! – вскричала Оля, в отчаянии запустив руку в волосы.
– Тетенька, я боюсь… Не уходите, не бросайте меня! Пожалуйста… – донесся из-за двери умоляющий голос ребенка.
– Хорошо-хорошо! Я никуда не уйду, не бойся! – сама чуть не плача, успокаивала она его.
– Это весьма просто, делайте, как я скажу. Нарисуйте пальцем на двери большую печатную букву «А». Теперь от левой ее ножки косо проведите линию вверх и направо, затем проведите линию, как перекладину в букве «А» и соедините эту линию с концом правой ножки этой буквы, – голос из-за двери постоянно менялся, слышался то жалобный голосок ребенка, то властный голос взрослого, в котором звучали скрипучие старческие интонации.
Как Оля ни старалась нарисовать звезду, дверь не открывалась. Внезапно, после очередной ее попытки, дверь задрожала, как тонкий лист бумаги и распахнулась перед нею настежь и что-то невидимое, будто порыв ветра пронеслось мимо нее. Оля вбежала в комнату, она была пуста! В ней никого не было, кроме разбросанной постели и белеющих фарфоровых осколков на полу. Она оббежала всю квартиру, открыла дверь в прихожей и выбежала на лестничную площадку, там тоже никого не было. Где-то внизу подъезда громко хлопнула входная дверь. Этот звук эхом отозвался в ее испуганном сердце и страх ледяными пальцами сдавил ей горло.
Вернувшись в странную комнату, Оля еще раз ее осмотрела, но ничего не нашла. Предчувствие чего-то ужасного, сковало ее с ног до головы. Она стояла, растерянная, догадываясь, что случилось непоправимое. Дыхание ее сбилось, и она бессознательно прижала руку к горлу, словно пыталась освободиться от невидимых, душивших ее рук. Затем ее охватило возбуждение, у нее появилась надежда найти говорившего с ней ребенка, перебегая из комнаты в комнату, она заглядывала во все углы. Все силы ее ушли на эти поиски. Она вдруг почувствовала, что страшно устала, совершенно выбилась из сил, не в силах была и пошевелиться. Прижавшись спиной к стене, и уронив руки, она стояла, не зная, что делать.