Белый цвет, ‒ цвет духов предков. Это лежало забытым в глубинах его памяти. Наши мертвые нас не оставят в беде, ты их не видишь, но они рядом, как будто в другой комнате, их поддержку он чуял всегда. Не пробил еще их час. Под черный свитер Павел надел белую сорочку и отправился на охоту за стариком. Он вышел из дома днем, хотя в последнее время ему не хотелось встречаться с людьми при свете дня. Чаще всего опасность исходит из неизвестности, когда не знаешь, что тебя ждет. Но теперь у него был план, и всем своим естеством он ощущал волнующий прилив бодрости.
Напевал Павел, имея замысел не менее каверзный, чем у старика. Ощущение легкости окрыляло его. Сознание того, что ему по плечу выполнить любую задачу, создавало ощущение всемогущества. Его затея представлялась ему делом верным. Но то, что гладко в планах, часто спотыкается на деле. Ни одна, даже тщательно разработанная операция не проходит без поправок на непредвиденно возникшие обстоятельства.
Единственный выход ‒ простота, она же, надежность. Но и это не всегда срабатывает, порой все губит случай. Казалось бы, Павел предусмотрел все мелочи, но, тем не менее, его не покидало предчувствие, что в его задумке есть недочет. Но, какой же, черт побери?! Этого он не знал.
* * *
Чего не ведаешь, ‒ то и сбудется.
Павел чувствовал, что ход событий ускоряется, стрелки часов закрутились быстрее и надо поспевать, пока не стало слишком поздно. Его интуиция всегда оставалась настороже и редко его подводила. Отбросив сомнения, он устремился навстречу опасности. Из оружия в этот раз он взял только зажигалку и небольшой баллончик лака для волос, по эффективности он не уступал огнемету. Так, и только так, с ним надо бороться, не мечом, а огнем! Ненавидел ли он старика? Однозначно ‒ нет. Это чувство слишком расточительно. Павел относился к старику, как к ядовитому насекомому, которое необходимо уничтожить.
К тринадцати часам Павел приехал на железнодорожный вокзал. Мутное зимнее солнце едва просвечивало сквозь серую пелену туч. Возле центрального входа в вокзал он выделил из толпы шилом бритого носильщика в замызганном синем халате с внешностью потомственного живодера. На его низколобой физиономии застыла свирепая гримаса. Да, малый явно рожей подгулял, но Павлу было известно, что этот мучитель котов знает, где сейчас находится старик. И тут, когда дело подошло к развязке, Павел внезапно увидел в своем плане изъян. Что если носильщик ему не подчинится? В людном месте ввести его в гипнотический транс может не получится. Но отступать было поздно.
Подойдя к носильщику, Павел тронул его за плечо. Тот вперился в Павла вязким взглядом близко посаженых злющих глаз. У него был смещенный назад череп и выступающая вперед массивная нижняя челюсть. Широкой, похожей на лопату ладонью он удерживал подле себя тележку. Хотя вряд ли нашелся бы храбрец, рискнувший ее увести. Эти устрашающих размеров руки были, словно позаимствованы у какого-то лиходея. В общем, наружность его была такова, что при мысли о возможной встречи с подобным типом в темном переулке, следовала картина разбойного нападения с последующим расчленением трупа.
Павел не сомневался, что ему удастся «уговорить» живодера вместе с ним навестить старичка. Но сталось не так, как гадалось. Неожиданно, похожий на душегуба носильщик, метнулся в толпу и пропал. Сколько Павел его ни искал, найти его не удалось. Он был единственным лицом, точнее, рожей, которая могла привести Павла к старику и он его потерял. Что ж, этот бой закончился, даже не начавшись. Единственное, что досталось Павлу, была тележка. Как не порадоваться такому трофею…
Глава 13
Реальность порой страшнее сказки.
Во входную дверь квартиры Павла требовательно позвонили. Когда Павел ее отворил, на лестничной площадке никого не было. На пороге лежал конверт. Павел вынул из него фотографию, на ней был изображен старик. Вдруг старик ощерил зубы и подмигнул! Павел ахнул, из фотографии закурился черный дым, и она пеплом рассыпалась в его руках. Все происходило, как во сне, настолько это было несообразно действительности. Неожиданно, подобно набежавшей волне, Павла захлестнула дикая, безнадежная тоска, все казалось каким-то серо-свинцовым, заставляющим помышлять о самоубийстве. Ему захотелось как можно скорее надеть на шею петлю, только бы поскорей! Он заторопился в ванну, решив умыться холодной водой, надеясь обрести в себе самом поддержку и утешение.