Вначале тетка разговаривала примерно так: «Скажи, а можно вещи-то убрать? Свою половину засирай», «Вот я не понимаю, что с тобой не так. То дверьми хлопаешь, то пыхтишь ночью, спать не даешь. Куда ходишь? Ссать или срать, что ли? Лечись тогда, че уж». Через несколько дней взаимного неприятия она разошлась: «Ты уже бесишь, а! Че тебе нормально не живется? И малой скемит постоянно», «Че молчишь, оглохла? Я говорю, вещи свои убирай!», «Думаешь, мне приятно на соски твои смотреть? Иди в туалет корми. Не одна живешь».
Оказалось, что делить несколько метров площади с грубым, агрессивным человеком было очень энергозатратно. Саша с каждым днем все больше выдыхалась. Силы оставались лишь на больничную рутину и нарастающую злость. Раздражение расходилось: больше нельзя было спокойно пить кофе и читать, пока младенец спит; нельзя было тихо подумать, размеренно сделать самые обычные дела. Всему этому простому, бесхитростному спокойствию сопутствовало напряжение: за что эта хамка зацепится в этот раз?
за всё
Хабалка каждый день сообщала все важное кому-то по телефону: «Че за говно опять приготовили, мне еще такой параши не хватало», «Врачи – вчерашние студенты, бля. Один говорит одно, другой другое. А тут соплюшка, ну, медсестра, кровь у малой берет и тупит. Что? Естественно, я все высказала. Ах-ах, нече тут у меня», «Да че, ужасные палаты – маленькие, тумбочки облезлые. Эта тут еще. Бесит».
Саша не выдержала и повысила голос:
– Можно потише? Ребенок не может уснуть.
Она уже перестала реагировать на хамку, но усталость, неспящий ребенок и противный голос женщины наложились друг на друга. Заполыхало.
– Ну, развопилась, бля.
– Тихо! Заткнись уже! – взбесилась Саша, топая ногой. Ребенок на руках закряхтел. Еще немного, и она бы ударила эту женщину. Представила. Она бы пинала и пинала тетку, высвобождая злость на весь остальной мир.
– Ты че, а? – вскочила та, с силой сжимая телефон в руке и размахивая им прямо перед Сашиным лицом. Так они и пыхтели друг напротив друга: Саша с младенцем на руках и соседка с перекошенным лицом.
Старшая медсестра вовремя заглянула в палату:
– Что случилось?
– Ничего, – зло буркнула соседка, падая на кровать. Ее дочка даже не обратила внимания на перебранку, не отвлеклась от мультиков.
– Невролог вызывает, – повернулась медсестра к Саше. – Прямо сейчас.
Саша схватила с кровати телефон и выскочила с ребенком, не захватив коляску. Они вместе с медсестрой шли к выходу из отделения.
– Вы там что устраиваете? Доиграетесь же.
– Вы сами знаете, какая она. Сделайте что-нибудь, чтобы нас расселили. Или как-то угомоните.
– Если только в одиночную. Одна мамочка с очень тяжелым ребенком лежит, жаль ее… Больше некуда.
– Вы просто терпилу нашли. Я живу и молчу, да? Вам спокойнее. Ждете, что она меня покалечит? – в этот момент Саше не было дела, что подумает медсестра. Люди в белых халатах и так слишком много всего видели. Ходили истории о сумасшедших, которые били своих детей и друг друга, набрасывались на хирургов, пытались покончить с собой. И все это здесь, в больнице, в страшном временном пристанище пациентов, в обычной рутинной рутине врачей.
Женщина промолчала, а когда они вышли из отделения, то свернула к лифтам. Саша промчалась по коридору и залетела в нужный кабинет. Устроилась на стуле напротив полненького мужчины лет сорока, который читал больничную карту.
– Здравствуйте. Я невролог-эпилептолог. Ваш врач просил посмотреть МРТ и анализы ребенка.
Да, куда-то Саша носила младенца, делала то, что говорили люди в белых халатах. Но что там было?
– Вам уже рассказывал Олег Павлович…
Нейрохирург. Что?
– Про диагноз и лечение, – продолжал доктор.
Он всмотрелся в нее, красную и злую после перебранки с соседкой, с ребенком на руках. Сухие во всех смыслах глаза, понятно, ему не понравились. Да, Саша вызывала удивление тем, что не бегала по пятам за врачами в надежде получить конкретные ответы о состоянии ребенка и прогнозах лечения. Но и притворяться сил не было.
сил нет, понимаете, сил
– Наверное. Да.
Да. Он объяснял. Просто помнить такое не хотелось.
Невролог опять странно на нее посмотрел и стал говорить медленнее, тщательно проговаривая слова:
– У вашего ребенка подозрение на ДЦП и часто сопутствующая этому эпилепсия.
– А-а-а.
– После родов его быстро реабилитировали, приступы купировали, но поражение серьезное.