Я больше не понимал, что такое дом. Да, отец и друзья, оставшиеся в Мельбурне, не выходили из головы, мне даже казалось, что моего возвращения ждёт мачеха. Но я перестал воспринимать связывать их с домом. Мое представление о нем постоянно менялось: домом был для меня Рокфеллеровский небоскреб, затем зоопарк, теперь мой дом, пожалуй, оказался здесь. Домом становилось то место, где находились мои друзья. Я появился здесь, чтобы убедить остальных уйти из города, а насколько я сам готов все бросить? Где два дня, там и три, где три, там и четыре…
— Джесс…
— А?
— Смотри! Видишь? — Пейдж показывала на улицу.
С нашего места на крыше было видно, как, раздвигая тучи, восходит солнце. Я проследил её жест: по улице быстро бежал человек, прямо ко входу.
— Это Боб!
Я понёсся вниз по ступенькам. Не останавливаясь, миновал тамбур и подскочил к воротам: я открыл их ещё до того, как Боб постучал.
Боб забежал внутрь, лишь слегка махнув рукой, и тут же согнулся пополам, опершись руками о колени.
Я выглянул за ворота: на улице было пусто и спокойно.
— Боб, ты как?
Вместо ответа он распрямился и ухватился за трос, чтобы быстрее закрыть ворота.
— Боб, что такое?
— Скажи… всем… на нас… сейчас… нападут, — задыхаясь выговорил Боб.
Глава 17
— Я старался оторваться от них. Черт!
Кроме меня и Боба на крышу взбежало ещё шестеро мужчин.
Перед центральным входом с визгом затормозили два огромных полноприводных внедорожника: в каждом таком помещается минимум восемь человек. Двери распахнулись и из машин повыскакивали люди, одетые в какие попало зимние вещи. Почти все держали в руках автоматы.
— Что будем делать? — спросил я, кладя палец на курок пистолета и опускаясь за козырек крыши. У нескольких наших я заметил обрезы, у одного парня была какая-то древняя винтовка, ещё у пары человек — пистолеты. — В перестрелке нам их не взять.
Боб кивнул в знак согласия, но остальные, судя по взгляду, придерживались другого мнения. Но выбора все равно не было?
— Может, если мы начнём стрелять все сразу, удастся их отпугнуть, — сказал я.
В это время люди внизу протянули от одной из машин толстый трос и зацепили его за створку ворот.
— Есть предложение получше, — раздался голос и звякнуло стекло. Я обернулся: говорил тот самый учитель, на урок которого мне недавно довелось попасть. — Достаточно поджигать и бросать эти бутылки, только очень осторожно, главное, не уронить здесь. — Он выставил на землю ряд широкогорлых бутылок, заполненных какой-то воспламеняющейся жидкостью; из каждой свисал фитиль.
Моментально восемь бутылок разошлись по рукам. Вблизи было видно, что внутри находится ещё одна малюсенькая закрытая пробкой бутылочка с жидкостью. Учитель включил горелку и мы быстро подожгли фитили.
— Бросаем!
Бутылки с зажигательной смесью полетели в наших врагов.
Бах! Бах! Бах!
В ответ раздались автоматные очереди. Донёсся звон битого стекла. Дико закричали люди. Улицу внизу охватило пламя, яркие языки которого окрасили рассветное небо.
Боб выглянул наружу.
— Удирают! — крикнул он нам.
Я тоже украдкой высунулся с крыши. Люди набились во второй внедорожник и тот, резко стартанув, понёсся прочь, оставляя за собой густой столб дыма.
— Пойдём внутрь. Дымом лучше не дышать, — сказал учитель, и мы, прикрывая рты и носы, пересекли крышу и стали спускаться. Глаза щипало даже от малой толики дыма, успевшей подняться к нам.
— Что это за смесь? — спросил я, когда мы остановились на площадке перед трассой.
— Военная тайна, — ответил учитель. — Скажу только одно: в составе есть хлор.
— Сбежали, — констатировал Том. Он вышел к нам навстречу с группой вооруженных мужчин. — Но уверен, они вернутся и подготовятся получше.
— Нужно потушить огонь, — сказал учитель и отправился на улицу вместе с несколькими мужчинами.
Том с явным осуждением смотрел на Боба, а мне даже нравился такой поворот событий: ведь если кого-то и надо было убеждать, что оставаться в Челси Пирс становится всё опаснее, так это Тома.
— Боб, что тебе удалось разведать? — попросил я.
Подошел Даниэль, а Боб с улыбкой обвёл собравшихся торжествующим взглядом: вокруг собрались почти все, нашедшие приют в спорткомплексе. Возбуждение после утреннего происшествия спало, нервы улеглись.
Боб нагнулся над огромной картой Манхэттена, расстеленной на столе в столовой.
— Вот здесь. Точка доступа к спускному клапану находится в Центральном парке.