Глава 23
Когда мы закончили открывать вольеры, я поднялся наверх и уселся на край своей бывшей постели. На столе лежала огромная, вся в пометках, карта Манхэттена: я гадал, куда мог направиться Калеб, продумывал маршруты. Оказывается, я исходил километры улиц, не отдаляясь, правда, от центральной части острова.
Я вынул из пистолета магазин: оставалось ещё восемь патронов. Должно хватить. Фелисити успела поставить на огонь кашу. Поесть надо обязательно, потому что неизвестно, когда нам удастся перекусить в следующий раз. Кто знает, сколько времени придется путешествовать под городом по туннелю. И то, чтобы спуститься туда, сначала нужно преодолеть самое страшное место в Парке.
В маленькой комнатке на втором этаже кирпичного арсенала мне становилось необычайно уютно и тепло. А всего несколько дней назад, когда я только нашёл Рейчел, здесь было почти пусто: только самые необходимые вещи на полке и на столе, небольшая вязанка дров для камина, два ведра с водой. На нынешних запасах еды можно продержаться несколько недель, одежду менять — хоть каждый день. Кроватей стало три. Комната постепенно обросла вещами: появились книги, лампы, игры, всякие побрякушки, айподы — чужое добро, которое тоже придется оставить.
— Генератор в смотровой? — спросил я, застегивая рюкзак.
— Конечно, а что? — В голосе Рейчел было удивление. Она поставила греться на огонь воду.
— Можно запустить его и до ухода зарядить все наши…
— Не трать время, — перебила меня Рейчел. Закончив дела, она сняла куртку и пайту. Носки у неё промокли насквозь, джинсы и футболка были в пятнах, волосы влажные от пота, на лице красовались разводы грязи. Им с Фелисити пришлось трудиться не жалея сил в эти дни, чтобы справляться со всей работой. — Мы зарядили несколько фонариков. Нам хватит.
— Ладно, — согласился я и подложил в камин поленце.
Время ухода неминуемо приближалось, и мне становилось все хуже. Мы проводим вместе последние минуты, а потом нам предстоит пройти через Парк, и меня мутило от одной мысли об этом, от одного предчувствия в животе бился миллион бабочек, как говорят американцы.
— Слушай, Рейчел, а как называется скопление бабочек?
— Веришь, не знаю. Может, стая?
— Рой? — спросил я.
— Калейдоскоп, — предложила Фелисити. — Или конфетти.
— Классный вариант! — похвалила Рейчел, снимая с огня воду. Она намылила мочалку и отмывала руки. — А почему ты спросил?
— Да так. Нервничаю немного.
Она кивнула.
— Зато я знаю, как называется скопление говнюков, — выдал я. — Куча!
Рейчел прыснула. Впервые она рассмеялась в голос.
— Гениально, — сказала Фелисити, помешивая кашу. Один мой друг с Уолл-Стрит любил шутить и прикрываться перед начальством воспалением — «воспалением хитрости».
— Неплохо. — Рейчел вытерлась и стала переодеваться в чистую одежду. — Папа всегда говорил, что не может ничего купить, пока «не утвердит в верхах», то есть не обсудит покупку с мамой.
Девчонки смеялись, а я молча смотрел на унылый зоопарк.
— Джесс, что случилось? — спросила Рейчел: она как раз брала у Фелисити тарелку с кашей и заметила выражение моего лица.
— Ничего, — поспешно ответил я.
Огонь в камине трещал и плевался. Вспомнилось, как мы с родителями однажды ночевали в палатке на побережье. Я тогда приподнял полог палатки и увидел, как отец подбросил в костер полено, затем сел рядом с мамой и обнял её за плечи. Я смотрел на них, пока не уснул. Это самое прекрасное воспоминание о том времени, когда родители были вместе.
На улице вдруг стало серо и пошел небольшой снег.
— У нас всего двадцать минут, давайте поторопимся, — сказала Рейчел.
Она натянула несколько слоёв термобелья, а Фелисити тем временем налила нам кофе. Согревшись и немного взбодрившись, мы в последний раз проверили вещи и закинули рюкзаки за спину.
— У водохранилища будут тысячи Охотников, — предупредил я. — Главное, не теряться: бежать вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь.
— Я знаю. Они ведь мирные, — сказала Фелисити.
— А как на счет этих? — спросила Фелисити, кивнув на окно.