Хижина была небольшой. Сбоку тянулась лестница, ведущая наверх, а справа были лишь стол да пара шкафов, из которых выгребал содержимое Иккинг. Под потолком висела железная тарелка, на которую с помощью воска кто-то приладил пять свечей. Так, что в комнате становилось довольно светло.
— Ты… Ты живёшь здесь? — спросила Астрид, на этот раз постаравшись не перейти на крик. Однако от этого голос её не перестал быть свирепым.
— Да, — коротко ответил Иккинг и наклонился, чтобы поднять упавший молоток.
Астрид уже хотела раскричаться и добиться ответа, что всё это значило, но… Примерно сама стала понимать. Иккингу не нужны конкуренты. Вот он и решил поймать Фурию в одиночку, избавившись от невольной соперницы. Да, ситуация выходила из-под контроля… Хофферсон чувствовала, как её разум застилает пелена страха. Ей очень хотелось прижать этого мальчишку к столу и перерезать горло за такую подлость, но… Он связал её слишком крепко.
И в этот момент, нарушив все размышления Астрид, наверху послышались шаги… Шумные, тяжёлые шаги… Скрип пола… Сердце забилось слишком быстро. Астрид задержала дыхание. Но не смогла сдержать крика, когда по лестнице начал спускаться… Дракон.
И правда дракон. Ящер рычал, смотря на Хофферсон с истинной неприязнью, даже ненавистью… Оскалившись, он медленно спускался вниз, не сводя с неё своего убивающего взгляда. Астрид забыла, как дышать. Перед ней была… Ночная Фурия.
— Беззубик, хватит, — Иккинг подошёл к дракону и, положив ладонь на его морду, заставил того отвернуться от Астрид и успокоиться. — Всё хорошо. Она не навредит нам сейчас.
Астрид не могла понять, что только что произошло. Всё в ней просто похолодело от страха. Хотелось вжаться в прутья клетки, что стояла позади, и закрыть глаза. Ещё никогда в жизни она не была так близко к такому опасному дракону. Но больше всего девушку поразило то, что эта тварь, этот страшный монстр жил в хижине Иккинга. И более того… Слушался его.
— Ты… Ты врал мне, — выдохнула Астрид полушёпотом, начиная понимать то, во что вляпалась.
— Да, Астрид, — кивнул подросток, повернувшись к девушке и тяжело выдохнув. — Я не охотник… Я даже не воин. Я приручил дракона. И мне не место там, где есть такие, как ты. Прости, но я выбрал другой мир. Для себя и для Беззубика.
Тот самый юноша… Сын погибшего Стоика, что покупал сталь у трактирщика… Так вот почему Астрид постоянно казалось, что она уже знает этого юношу. Она слышала о нём. Её предупреждали, ей говорили, но она не послушала. И в самый нужный момент забыла о том, что в этих горах живёт одиночка.
Иккинг вздохнул, видя поражённое и злое лицо девушки, что сидела связанной перед ним, и, опустившись на колено, заглянул в её глаза. Астрид хотела отвернуться, но не решилась и подняла голову, стиснув зубы. Её никогда в жизни не обставлял какой-то худощавый заморыш… С чьих глаз у неё всё переворачивалось внутри.
— Мне, правда, жаль, Астрид Хофферсон, — тихо произнёс он и, протянув руку, несмело коснулся пальцами шеи девушки.
Астрид хотела дёрнуться, но решила, что не будет двигаться. Да и не хотелось. Ненависть в ней перемешалась с чем-то другим… Наверное, так бывает, когда ты разочаровываешься в тех, кто смог зацепить тебя чем-то особенным. Незримым.
Иккинг закрыл глаза, закусив губу, и, подавшись вперёд, коснулся губами лба девушки. Хофферсон выдохнула, не смея шевельнуться. Злоба в ней вмиг замерла, всё стало страшно непонятным… Но от этого прикосновения по телу прошлась дрожь.
Отстранившись, Иккинг осторожно снял подвеску Астрид с её шеи и, обмотав вокруг запястья, протянул ей свою.
— Пусть все знают, что ты нашла Ночную Фурию, — коротко пояснил он, в этот же миг перерезав путы на её руках кинжалом, и, поднявшись, произнёс. — Прощай.
Подойдя к дракону, Иккинг погрузил на него сумки, что лежали на столе, и, открыв дверь, вышел наружу вместе с Ночной Фурией… И ничего, кроме недогоревших свеч, не осталось рядом с Астрид… Только пустота остывающей уютной хижины, которая казалась не от мира сего.
Девушке хотелось крикнуть, позвать его, но она не смогла переломить гордость. Знак Ночной Фурии был тяжёлым по сравнению со Злобным Змеевиком… Верёвки упали на пол, запястья начали ныть. Да, она могла бы броситься за Иккингом, но…
Но да, именно это она и должна сделать.
Злоба в Хофферсон снова вспыхнула. Захотелось сорвать грёбаную подвеску со своей шеи, выкинуть из головы тот поцелуй и нагнать одиночку с его драконом, убить обоих… Секира нашлась тут же. Вместе с сумкой она лежала у выхода, рядом с бочкой, в которой ещё была тёплая вода.
Развязав ноги, Астрид поднялась и, размяв конечности, подхватила своё оружие, бросившись вслед за обманувшим её Иккингом. И плевать на то, что холод ударил её в лицо, загоняя обратно в тёплую хижину… Плевать. Ей хотелось нагнать одиночку. И убить… Хотя в последнее самой поверить было очень трудно.
Этот холод пробрался под её кожу.
***
Астрид мчалась по свежим следам, оставленным на снегу, бежала, запыхавшись, падая и вставая… Её питали злоба, ненависть, боль и обжигающая кожу подвеска с Ночной Фурией. Она хотела остановиться, повернуть назад и забыть об одиночке гор, но… Но что-то не давало ей сделать этого, что-то кидало её вперёд, заставляя бежать, из последних сил цепляясь за полузаметённые следы.
Девушка издалека заметила на фоне силуэт дракона, собирающегося взмыть в воздух. Нет, нет, нет, она не даст им так просто уйти. Она перережет Иккингу горло и заберёт глаза Ночной Фурии, ведь она охотник, верно?
— Иккинг, стой, я убью тебя!
Крик пронёсся в метели, подобно лезвию, и достиг цели. Юноша повернулся, видя, как приближается к ним Астрид с поднятой секирой. Хофферсон думала, что он сейчас кинется на дракона и взмоет в небо, но нет. Он стоял, смотря на неё, и шаги от этого взгляда становились медленнее. Пальцы онемели, секира стала слишком тяжёлой. Астрид остановилась в нескольких шагах от Иккинга, не в силах идти дальше. Она тяжело дышала и смотрела на снежинки в каштановых волосах её спутника.
Астрид подняла топор, будто желая замахнуться, но не нашла в себе желания это сделать, даже не просто желания… Сил. У неё опускались руки перед этими чистыми глазами, перед этими худыми запястьями и плащом на плечах.
Иккинг, казалось бы, тоже не мог решиться, не мог отвернуться и вскочить в натянутое на Фурию седло. Почему, что держало его? Хофферсон не могла ответить. Но чувствовала, что эта странная стена из стекла и хрустального снега между ними начала рушиться. Она рухнула, когда Астрид опустила секиру. И когда Иккинг резко подался вперёд, с криком…
— Астрид, назад!