– Туман рассеялся, сверху теперь видны Нью-Йоркская бухта и места, где Манхэттен омывается Гудзоном на юге, на юго-западе…
– И?..
Анна посмотрела на застывшую в кресле Мини:
– Мы знаем, где все жители Нью-Йорка.
Не дослушав их, мы с Дейвом рванули на семидесятый этаж. Хотелось как можно быстрее понять, что имели в виду девчонки.
На берегах Манхэттена были тысячи, десятки тысяч людей. Они не пытались убежать с острова, не общались друг с другом. Их глаза ничего не выражали. Их интересовало только одно: вода. Они с криками пробивали себе дорогу к воде, пили – и не могли утолить жажду. Но борьба за воду, за удобное для питья место не выглядела осмысленной: люди скорее напоминали стадо коров на водопое или на пастбище. Жажда не отпускала их ни на мгновение: они должны пить постоянно, непрерывно.
Я навел большую подзорную трубу туда, куда указал Дейв, и еле сдержал приступ тошноты. В нескольких кварталах к югу от нас в разрушенной части Пятой авеню виднелась группа человек в пятьдесят; некоторые из них подбирали с земли замерзшие комья грязи и облизывали их, точно мороженое. Но не они – другие, склонившиеся над изувеченными телами, – заставили меня содрогнуться.
Я приблизил лицо одного из мужчин, и вдруг он посмотрел прямо на меня, будто знал, что я наблюдаю за ним. Вряд ли он мог видеть меня с такого расстояния, но, клянусь, на секунду наши взгляды встретились. Мне никогда не забыть это лицо. С багровых блестящих губ стекала струйками темная кровь. Мужчина снова впился в лежащее на дороге тело, а мне так захотелось, чтобы он, как те другие, просто пил грязную жижу с асфальта.
6
Днем мы забаррикадировали вход в «Комнату радуги», устроили из ресторана настоящую крепость. Мы таскали мебель, а лицо того мужчины с улицы стояло у меня перед глазами как наяву. Картинка слегка поблекла, лишь когда я уже просто не мог пошевелиться от усталости.
После возвращения со смотровой Дейв предложил забаррикадировать мебелью пожарный вход: идея была принята «на ура» – ничего лучше, чем отгородиться от тех людей на улице, все равно не приходило в голову. Мы завалили лестничный пролет тяжелыми ресторанными стульями и столами, обвязали эту кучу найденной на кухне веревкой, а ее концы закрепили на перилах, оставив себе только узенький лаз. Затем мы соорудили своеобразное минное поле, разложив на лестничной площадке по нашу сторону баррикады сетку с разноцветными лампочками: если кто-то решит подобраться к двери в ресторан, мы точно услышим. Штуку с лампочками придумала Мини, и мы оценили ее по достоинству. Правда, чуть позже Мини призналась, что идею она увела из фильма «Один дома»: там главный герой разбрасывает по гостиной лампочки, чтобы задержать грабителей. Гениально, ну что тут скажешь!
Кроме основного выхода, на этаже были еще два запасных: мы отыскали в подсобке дрель на аккумуляторах и наглухо завинтили эти двери. Вряд ли нью-йоркские пожарные после всех принятых мер допустили бы здание к эксплуатации, но зато нам после трех часов усилий стало гораздо спокойнее.
Я нацепил пояс для инструментов, прошелся перед девчонками, раскрутил куртку над головой и киношным жестом отбросил ее в сторону. Мои зрительницы рассмеялись, даже Дейв улыбнулся – правда, скорее его насмешило отсутствие у меня мышц, а не мое дефиле, но в любом случае настроение у всех поднялось.
После этого Дейв предложил устроить совет. Мы уселись за вчерашний столик (уж не знаю, чем он нас так привлекал), налили себе соку, достали растаявшее мороженое и всякие изысканные пирожные. У меня нашелся карандаш с блокнотом, поэтому я наградил себя полномочиями секретаря. Правда, разговор никак не хотел переходить в серьезное русло.
– У-у… шикарные пирожные, – в сотый раз выговорил Дейв и откусил очередной огромный кусок.
– Ты себе так диабет заработаешь, – пошутила Анна.
– Похоже, мы съели уже все запасы, так что не заработает, – сказал я и улыбнулся испачканным шоколадным кремом ртом.
– Газовые плиты работают – хорошо бы приготовить на обед нормальной еды, – предложил Дейв.
– На обед? Мы что, не пойдем искать остальных? – удивленно спросила Анна.
– Каких остальных?
– Как каких? Выживших, спасшихся.
– Пойдем, но пока мы все равно не знаем, где они, так что давайте отсидимся в безопасности.
Я согласился с Дейвом. Анна промолчала.
– Под нормальной едой я имею в виду мясо, – вернулся к разговору Дейв. – Надо его съесть, пока не протухло. Холодильники так и ломятся.
– Я вегетарианка, – сказала Анна.
– Ну, еще бы! Будь я англичанином, тоже грыз бы одну морковку: после всех ваших скандалов с коровьим бешенством и прочей ерундой мясо в рот не полезет, – сказал Дейв.
– Мне просто жалко животных, вот и всё. Я вообще не признаю насилия. Поэтому я и записалась в лагерь ООН.
Я собирался было вставить свою любимую шуточку про вегетарианцев: «Что? Разве вы не слышите, как морковка пищит, когда вы ее едите?», но момент был упущен. Вместо этого я посмотрел в окно: на город спускалась ночь.
А зачем я записался в этот лагерь? Потому что учителя отправили? Надеялся на приключения? Хотел новых впечатлений? Хотел избавиться от опостылевших домашних заданий? Потому что не имел своего мнения и всегда поступал так, как мне говорили? Потому что тоже сталкивался с насилием и хотел сделать мир чуточку лучше? Как бы там ни было, стоило приехать сюда хотя бы затем, чтобы встретить этих ребят, ставших моими друзьями. Встретить Анну.
– А давайте попробуем запустить генератор? Вдруг заработает телик? – предложил я.
– Если передающие станции разрушены, сигнала не будет, – сказал Дейв.
– А спутниковое вещание? Ну, должны же идти новости, пусть даже на иностранных каналах, на Би-би-си, например. А вдруг Интернет работает? – не сдавался я.
– На нижних этажах полно офисов. Там должны быть телевизоры, техника. Может, работает чрезвычайный канал, на котором транслируют инструкции для пострадавших…
– И заодно объясняют, что произошло, – поддержал я Дейва.
В блокноте под записью «Забаррикадировать входы» я добавил: «Найти телевизор, запустить генератор, попробовать Интернет». Остальным и дела не было до моего списка: я будто разговаривал сам с собой на бумаге.
– А еще мы можем смотреть фильмы на DVD, – сообразила Мини.
– Мини, ты гений! – сказал я и добавил в свой список «DVD».
– Сейчас, только смотаюсь в прокат, и устроим ночной кинозал с попкорном, – съязвила Анна.
Мини явно обиделась на ее слова, да и по выражению лица Анны стало понятно: она жалеет, что не сдержалась.
– Прости, Мини. Это хорошая идея – хоть отвлечемся.
– Хочешь не хочешь, но нам все равно придется пробыть здесь какое-то время, – сказал Дейв.
– И сколько мы здесь просидим? – спросила Мини.
– День. Или два. Вдруг помощь прибудет не сразу. Ты же видишь, с Манхэттена не так просто выбраться, а уж добраться сюда – и подавно. Спасателям понадобится время, понимаешь?
– Мы будем следить за городом, будем дежурить на смотровой по очереди, – сказал я. – Будем смотреть, пока не заметим что-нибудь. Ночью тоже будем дежурить посменно – а вдруг в каком-нибудь здании загорится свет или включат фонари на улице? Как только мы узнаем, где прячутся другие выжившие, мы сразу пойдем к ним.
– А зачем нам вообще здесь сидеть? Я имею в виду, сегодня ночью – даже если спасателям нужно время, мы можем спрятаться в более безопасном месте, – сказала Анна.
– В более безопасном?
– Ну да, например, в банке или в полицейском участке. Если на нас нападут, мы сможем укрыться… в подвале, например.
– В полицейском участке можно будет найти оружие, – предположил Дейв. – А вдруг в полиции и на пожарных станциях полно копов и таких же выживших?
– А если нет? А если там пусто, как здесь? – ответил я вопросом на вопрос.
– А если здесь –
не пусто?
– спросила Анна.
– Если бы в здании кто-нибудь остался, он бы уже давно поднялся наверх.
Анну слова Дейва не убедили.