Андрей воткнул кипятильник в розетку, поставил кружку на стол и достал из рюкзака заварку и сушеную малину.
Чай он таскал всегда с собой, а малиной снабдила бабка, у которой он жил в предыдущем колхозе. Когда он собрался уезжать, бабка даже всплакнула и на дорогу всучила ему ватрушек и полиэтиленовый мешочек малины. Ватрушки он умял еще в автобусе.
Андрею было немножко не по себе, что он ничем не отблагодарил хозяйку, но сунуть ей червонец не решился, хотя и ценил ее заботы, и питался у нее всю неделю, но знал: обидится…
А здесь…
Андрей заварил чаю покрепче и постучал о спинку кровати банкой, в которой хранил двести граммов карамели.
– Хватани, полегчает.
– Благодарствуйте, – вдруг выпалил доходяга и пронзительно швыркнул носом.
Андрей вернулся на кровать.
Спать не хотелось, книга о белых медведях надоела.
Им-то хорошо, шляются себе по льдинам, жирок нагуливают…
Оставалось лежать и слушать, как где-то по деревне стучит ошалелый трактор да перелаиваются сытые, скучающие собаки.
– Давай побалакаем, – сказал доходяга и попытался кашлянуть.
Андрей испугался, что вновь повторится приступ, но кашель затих, не успев разгореться.
– Или храпака зададим?
– Можно и потрепаться.
Андрей сел, прислонился к стене.
– Все равно не спится.
– Наверное, студент?
– Инженер-землеустроитель!
– Гляди-ка!
Кровать натужно вздохнула, и на Андрея уставились большие, ввалившиеся глазища.
– А вы из местных? – спросил Андрей и сделал рукой какой-то неопределенный жест.
Доходяга трудно засмеялся, провел грязными ладонями по шевелюре и хрипло пропел:
– По тундре, по тундре…
Лицо его было покрыто плотными неуходящими тенями. И только рот придавал мало-мальскую живость лицу, хотя лишь полуулыбка-полуусмешка иногда кривила его.
– Десять лет от звонка до звонка, понял? А за что? За кралю, чтоб ей… – сказал доходяга и затих.
Андрей подождал минуты три и хотел было что-нибудь ляпнуть для поддержания разговора, но тот опередил.
– Может, чифирку сварганим?
– Как хотите.
– Эх, паря, паря! Кого жизнь балует, а кого и наотмашь кулаком в морду… Застрял в этой вонючей деревне, и ходу мне отсюда никуда… По справке живу…
Вдруг, спохватившись, он развернул сверток, который лежал на столе, и Андрей увидел два куска хлеба, густо намазанных маслом.
– Угощайся.
– Да нет, спасибо.
Андрей и вспомнил, что в рюкзаке болтается последняя банка тушенки.
Сначала он хотел красивым жестом извлечь ее и бухнуть на стол, но передумал.
Доходяга облизнул пальцы.
– А все-таки заделаем чифирку?
– Я лучше почитаю.
Андрей раскрыл книгу на первой попавшейся странице…
2
Через час они потушили свет и притихли.
Только иногда кашель вырывался из тесной груди доходяги да сетка кровати ухала, когда он резко переворачивался с боку на бок.
3
Андрей внезапно проснулся.
Не зажигая света, натянул брюки, ткнул ноги в холодные сапоги.
Половица пискнула.
Под кроватью звякнули пустые бутылки.
Почему такая тишина?.. Ни хрипа, ни подкашливания… Неужели в такую рань доходяга уже смылся… Выключатель где-то здесь… Немного правее…
Андрей увидел пустую кровать, и ему стало не по себе.
Он бросился к рюкзаку.
Тот по-прежнему стоял в углу, застегнутый на все ремешки.
Андрей торопливо раскрыл рюкзак.
Все на месте… И главное, туго скрученная трубка – служебные карты…
Надо же быть таким кретином – оставить их здесь… А если бы этот зэк намылился с рюкзаком?.. Была бы потеха… Придется действительно нажать на председателя… Хватит торчать в этих апартаментах…
Андрей посмотрел на часы: без пяти семь.
Поспешно оделся, скатал спальник и стал пристегивать к рюкзаку. Спальник вертелся и никак не входил под клапан.
Андрей надавил коленом – получилось.
Осталось натянуть куртку с оторванным карманом и топать в столовку.
Хотя хибарка замыкалась, Андрей не решился оставить рюкзак и потащил с собой.
Ключ он сунул под крыльцо.
Доходяга еще вчера предупредил об этом.
Столовая была рядом.
В пустом зале ни души.
Из глубины кухни послышались ленивые шаги. Появилась пожилая повариха с полотенцем в руках.
– Ты откуда взялся? – спросила она и достала стакан. – Ведь мобилизованные все уехали.
– Прибыл к вам для обследования земель.
– Это дело хорошее.
Повариха налила в стакан горячего чаю, поставила миску сметаны, положила в блюдце кусок белого хлеба.
– Перекуси пока. Раньше для мобилизованных варили, а теперь утром человека два-три зайдут. В обед, правда, механизаторы подвалят… А ты, милок, у кого остановился?