– Да может, ну их нафиг, эти семена? – задумчиво протянул я.
– А что у тебя есть? – с вызовом спросил Киеренн. – Магия какая-то сильная? Нет? Вот и сади!
– Магия есть. Трент есть и Шатун. Они хорошую такую дырочку могут пробить в рядах противника.
– Вам всё лишь бы в дырочки играть. Оставь себе, и без шатунов-шалунов справимся. Зверьков всех своих призови и нам временно под контроль отдай. Особенно на лося есть охота поглядеть. Прям невтерпёж.
– Слышишь, дед, – не стерпел я. – Мне тоже на лося охота посмотреть, а не огородами заниматься! – не контролируя словесный поток, я сорвался.
– Спокойно. Призови, глянь, отдай и сади. А то мы, жители Древа, начнём думать, что наш многоуважаемый лорд отказывается от собственных обязанностей. А это, батенька, пахнет нехорошо.
Я совсем не понял что за чушь начал нести бортник, но решил прекратить старческую склоку, в которую сам влез.
– Ну и ладно, – слегка наигранно-обречённо сдался я. Видя, что даже леший с большим интересом предпочёл заняться пристальным изучением травы перепалке с маразмирующим молодцом-бортником. – Забирай.
В несколько быстрых кликов призвал всё своё звериное воинство за исключением Меднокрыла и Охотника.
– Молоток пацан, кувалдой будешь. И стая у тебя хорошая, – произнёс подобревший Киеренн. – Ну а ты, сисястая, кажись, зверушек поднимать могёшь?
– Могёшь-могёшь, – уже не понимая, как себя вести, задумчиво отозвалась Селеста.
– Тогда все в штаб. Пойдём, лося запустим! – из бортника наконец показалось нечто детское. – И за тобой, Штрих, есть кому присмотреть, – Киеренн поднял руку вверх с «козой», и невдалеке вздыбилась земля, выпуская из недр огромного, с человеческий рост слизня.
– Тише, старый, не пыли, – начал я отыгрываться за полученные истязания. – Во-первых, убери эту соплю прочь с моих глаз. – Огромная неприятного вида полупрозрачная слизь, грязно-зелёных оттенков шумно дышала порами по всему телу, раздражая слух. К тому же запах. Но всё это ещё можно было терпеть, пока не глянешь на слизня. Созерцание истекающего сопливого тела вызывало серию приступов рвотных позывов. – Во-вторых, дождитесь новых перерождённых союзников. Бутоны вот, уже все висят. Ну, и в-третьих, у меня в закромах ещё три союзника от нежити дожидаются. Двухсотый, от помощи не откажусь.
– Конечно, лорд, – добродушно улыбаясь, леший выплел из земли лианы, нависающие над грибной сумкой.
Остальные тоже напряглись и сфокусировали внимание на Хранилище. Селеста пришла в полную боевую готовность: вокруг её тонких пальчиков и между ними начали плясать шустрые мелкие духи. Бортник держал в руках на уровне глаз фиолетового мохнатого паука размером с разъевшегося пекинеса.
Первыми в алтарь полетели энфермедады.
– Ну а сейчас особое внимание, птичка будет жирная, – предупредил я и потащил из Хранилища центуриона пятьдесьдесят восьмого уровня Лию.
Селеста взвизгнула, и с её пальцев слетел один из духов. Спутанная лозой девушка замычала и дёрнулась.
– Ой, прости, сестра. Что-то я психанула. Сейчас-сейчас, родная, – со слезами на глазах начала шаманка тормошить за плечи Двухсотого, подгоняя.
Леший с благородно-добродушным лицом отправил центуриона в алтарь.
Глава 6
Селеста сияла, на лице поблёскивали крупные слёзы. Как только Лия исчезла в недрах алтаря, шаманка кинулась мне на грудь, неразборчиво бормоча слова благодарности. Её трясло так сильно, что даже нимфа учтиво решила слезть с моего хребта.
– Милый, лучший лорд. Служить тебе – счастье.
– Я ничего, это Охотник, – не стал я присваивать чужие лавры.
– Да, это я, – в трёх шагах от нас с шаманкой вылез из-под земли Охотник в форме человека.
Селеста, увидев тентаклю, тут же бросилась к ней, заключая питомца в крепкие объятия:
– Спасибо, Охотник, за Лию. Я теперь перед тобой в неоплатном долгу. Ты прекрасен!
– Я старался. Хоть и вычислить её не составило труда, у вас схожий аромат. И в другом вы тоже похожи, всю ночь не мог от неё оторваться, – шутливо заявила тентакля.
– Кто о чём, а ползучий хрен в своём репертуаре, – проворчал бортник.
– Ты там не перестарался? – отстраняясь от Охотника и заглядывая ему в «глаза», настороженно спросила шаманка.
– Нет, ты что… – заверил, теряя лихой задор, питомец. – У меня ферромоны вообще полтора часа только действуют, а остальное время она сама настаивала. Ты же знаешь меня.
– Знаю-знаю, – прищурившись, ответила Селеста. – И всё равно я в долгу.