В кабинет заскочил дежурный с автоматом, который выдали на усиление:
— Вы как мужики?! Там…, — он неопределённо указал себе за спину, — свидетельница тоже померла походу! Чё за херня творится?!
Парень мелко дрожал, пребывая на грани истерии.
— Я, значит, сижу со свидетельницей беседую! Вдруг она через плечо мне глядь и в обморок…, я обернулся…, глянул, а образина, эта пьяная из камеры прям в глаза мне через оконце смотрит! Жутко так стало! Я говорю, скройся нахрен, пока не зашиб, а он ноль внимания…! Я к тётке, пульса нет! Пошёл Андрюху звать, дверь открываю…, он этому, — он кивком указал на покусанного свидетеля, — дыхание искусственное делает!
Прапорщик и опер, ошарашено смотрели на тараторившего дежурного. Тот, казалось, не замечая этого, продолжал возбуждённо рассказывать, одновременно пытаясь прикурить, но руки слишком дрожали.
— Ко мне повернулся…, говорит, помер мужик! Не дождался скорой! А мужик этот… вдруг вставать начал! Ну…, Андрюха к нему…, вроде как помочь, а тот… к себе его притянул и в лицо вцепился! Андрюха рванулся, да куда там, как клещ, гад вцепился, так они вместе в коридор и вывалились, там я из автомата и достал! — он выдохнул и спросил, — Так, что бля творится, мужики?!
Прапорщик, носком сбросил труп с коллеги, потрогал артерию на шее: — Всё блин! — заключил он, хотя это было и так понятно, помимо страшной раны на лице, на груди парня расцветали алым несколько входных от пуль.
— Витюня…! Мля…! — зарычал Сергей, — Ты о чём…, дебил… думал…, когда из автомата палить начал…?! Ты ж насквозь…! В Андрюху всё всадил! И что нам теперь делать, а?! — начал он трясти и без того трясущегося дежурного.
— М-мужики…! Вы ч-что…, к-кино не смотрели?! Ещё не поняли? — заикаясь начал я теперь, наконец осознавший, с чем пришлось столкнуться! Находится в кабинете, пристёгнутым к батарее, стало крайне опасно, — Надо и ем-му, пулю в голову! Иначе тоже встанет, и м-меня отстегните?
Менты посмотрели на меня, будто сейчас только заметили.
— Защеми…, или я тебе... пулю, в голову пущу!— прошипел прапор, а Сергей задумчиво поглядел на меня.
— А это легко проверить! — сказал он, — Мы, пока, сходим…, в камеру заглянем, а наш юный друг посидит здесь! И, если товарищ младший сержант встанет и будет безобразничать, он нас позовёт! Позовёшь ведь…, а душегубчик?! — К такой постановке вопроса я был совершенно не готов.
— Вы охренели вконец?! — заорал я, уже не заботясь о сохранении их гордости, стало откровенно плевать, будут меня пинать по почкам, лицу, или просто пристрелят, но оставаться в кабинете с двумя покойниками, один из которых вскоре поднимется, а в этом я был почти уверен не хотелось, — Гандоны вы конченные, правильно про вас говорят...
Мой яростный спич прервал табурет, посланный ногой дежурного, из рассечённого лба закапала кровь.
— Смотри-ка, попал! — хмыкнул капитан.
— И…, что нам с ним…, делать-то? — посмотрел на него прапорщик, — Отпустить мы его точно не можем!
— В камере покойник…, беспокойный! С собой таскать? Тоже не вариант. — задумчиво проговорил Серёга, а затем скомандовал. — Ладно. Давай его в обезьянник, а что делать, потом решим!
— С Андрюхой что? — спросил дежурный.
— А его к батарее пока, а ну и впрямь встанет! — сказал прапорщик.
К огромному моему облегчению наручники отцепили, а моё место у батареи занял мёртвый сержант. Меня же, спровадили в дежурку, где сразу поместили в клетку, которую не заморачиваясь заперли с помощью наручников.
Затем, прапорщик, сунув мне, сквозь решётку пачку салфеток сказал:
— Ты посиди тут пока! Возьми вот, лоб вытри! — и немного подумав, сунул сквозь прутья почти полную бутылку водки, и, не обращая внимания на удивлённые взгляды коллег, зашагал к кабинету, где оживал, покойный младший сержант Андрей. Следом за ним потянулись остальные менты.
— А где кстати свидетельница? — услышал я голос капитана.
— Без понятия. — отозвался дежурный, — Я, её здесь оставил, очухалась да сбежала наверно.
— Да, Вить... — вмешался прапорщик, — входную, прикрой, от греха? Не хватало, чтобы кто-нибудь, с улицы припёрся, своих проблем хватает!
Дежурный немного постоял, будто размышляя о чём-то, а затем, подошёл к двери и задвинув щеколду с внутренней стороны, удалился вслед за коллегами.
Помещение опустело, голоса стихли, а я остался один, ждать развития событий.