— Вода нам ещё понадобится, кто знает, когда нас отсюда вытащат. Так что, переодевайтесь в то, что найдёте, а тело протрёте..., да хоть салфетками влажными! — заявил он и никто не стал с ним спорить.
Как ни прискорбно, но с собственной одеждой пришлось расстаться. Оставил только кожаную куртку, которую снял перед уборкой подъезда. Вещи Михаила были чудовищно велики. Виталика, так звали, всё ещё находящегося в ступоре пацана, совершенно точно малы. Пытаться вскрывать запертые квартиры в некоторых из которых, слышалась подозрительная возня, не стали, посчитав, что это, слишком рискованно.
Мне пришлось вернуться в квартиру Протасовых и переодеться в шмотки, из тех, что нашёл там ранее, а именно: затёртые камуфлированные штаны хоть и большие по размеру, но не настолько, как вещи Михаила, футболку и олимпийку с капюшоном, скорее всего, с черкизона. Заляпанные ботинки сменил на резиновые сапоги.
Перед выходом в люди взглянул на отражение...
Итить! Вот это вид! Для завершения образа не хватает только чинарика в зубы и бутылки, выглядывающей из кармана.
Когда поднялся, к квартире Михаила, где заранее решили устроить совет.
Пацан, сидящий и судорожно всхлипывающий, внезапно бросился на меня.
— Ты маму убил! — визжал он, сжимая в ладонях тот самый молоток, позаимствованный мной в квартире.
Побелевшие костяшки пальцев на рукояти, посиневшие губы, безумный взгляд, никогда у людей, я не видел таких бешеных глаз, зомби не в счёт, всё это в краткий миг отпечаталось в сознании.
С небольшим отшагом правой ноги, перенося на неё вес, я отклонился назад от яростного удара, пропуская молоток в сантиметрах от головы. Одновременно, обутым в сапог носком левой ноги, легонько ткнул спятившего пацана под правое ребро. Попал не сильно, но точно, парня скрутило и он, захлёбываясь в попытках вдохнуть, скорчился на полу, выронив оружие к моим ногам.
Растерявшаяся бабушка подростка, с удивленьем и страхом смотревшая на отчаянный бросок внука пришла в себя и с криком, — Да что же такое делается, он же ещё ребёнок, а сегодня мать потерял! — бросилась к внуку, сверля меня яростным взглядом.
Вторая бабуля, будучи полностью солидарна с соседкой, тоже картинно заохала и заголосила, а внук, корчась на полу, бубнил на одной ноте:
— Убью! Убью…, убью!
Мою растерянность сменило удивление, а затем ярость.
— Да идите вы нахер! — заорал я, — Мне блядь, что, надо было сделать?! Дать себя молотком забить…, потому что он ребёнок?!
— Заткнулись! — неожиданно рявкнул, поднимаясь из кресла, Михаил, — Все блядь! Вы чё бля творите, миру писец, а вы тут, что устроили?
— Ирочка моя-я! — неожиданно затянула бабулька, прижимая к груди уже просто, по-детски рыдающего Виталика. — Да как же так, в чём я нагрешила господи-и? А ты, что делаешь Ирод? — повернулась она ко мне, — он же, всего лишь ребёнок, он сегодня мать потерял, ведь мог же просто молоток забрать, бить то зачем?
Мне было нечего ответить, а то что мог сказать, она всё равно не поймёт.
В Виталике я увидел себя, того, старого, который, обезумев от ярости, сжав зубы, резал ножом обидчиков, не думая о последствиях. Виталик шёл меня убивать, иступлено, яростно, наверняка. Пропусти я первый удар..., и до того, как его бы остановили, он успел бы размолотить мой череп вдребезги.
— Так Макс, пошли, потрещим! — Михаил кивком указал мне на дверь.
— Мне начинать беспокоиться… или с вами сходить? — спросил его Семён Маркович.
— Не стоит! — ответил толстяк, — Мы пообщаемся, а заодно проверим, что там на крыше, по идее мертвякам туда не забраться, даже если люк не заперт, но убедиться необходимо. Заодно прикинем, что да как с пожарной лестницей, стоит ли на неё надеяться, если что... Макс, молоток прихвати, на всякий случай.
Затем, Михаил обратился к старику:
— Семён Маркович, успокойте женщин, пожалуйста, да и вообще, введите в курс дела!
Я облегчённо выдохнул, подбирая валяющийся молоток. Раз сказали вооружиться, точно не на расстрел ведут, но бдительность решил не терять, кто его знает, что у него на уме.
Опасался я зря, выйдя в подъезд, Михаил повернулся ко мне и сказал:
— Короче Макс. Ситуация сам понимаешь, непростая! Они, походу ещё не въехали, что да как, да и пацана, действительно жалко и понять можно. Когда ты переодевался, мы с бабками говорили. Старухи рассказали, что парень, пока телефон не сел, перезванивался с одноклассниками. А они, то один, то другой, так все со связи и пропали! Сигнал проходит, а ответа нет, его уже тогда накрыло! А потом, мать приметил! Короче, детская психика, всё такое! Сейчас, видимо, стадия гнев, ну а потом дойдёт и до принятия.