— Не вижу проблем! — ответил я, перескакивая через очередную выбоину на асфальте, — Ещё раз говорю, пристроил, молодец! Не в «стройшаре» (стройбат), лопатой машут! Да что уж, я б и сам там послужил!
Немного прошли молча, старательно пытаясь не сильно замочиться в большой луже, перегородившей тротуар. Обойти её, по грязевой кромке, запачкав обувь, было западло. А прыгать, рискуя поскользнувшись упасть, в ледяную воду, на радость греющимся на люке коллектора кошкам, не решился даже я. Не говоря об Арсении, с трудом выдерживающем навязанный мною тепм, но видимо стесняющегося прямо сказать об этом. Каждый думал о своём. Когда пауза стала неловкой, Арбуз прикурил и продолжил:
— У нас же тут, сам знаешь… каждый второй наверное, если не по народной (за наркоту), так по хулиганке сидел!
— Тебе то, что? — я даже возмутился немного, — Нормально парней воспитал. Не сторчались, не сидят, отчизне служат, гордись!
— А сам служил? — переключился на меня Арсений — Или…?
— Или! Студент, МИФКиС ,(прим. Московский институт физической культуры и спорта) — ответил я и пояснил, — физкультурный короче! Когда окончу, почти двадцать семь будет! А так, кроме стройбата, служить никуда не взяли бы!
— Ты о той истории давней? — осторожно поинтересовался Арсений.
— Нашёл что вспомнить! — сделал вид, что не понял подоплёки вопроса я.
— Я-то, сам, только по слухам, их много ходило! — отдуваясь от быстрой ходьбы с сигаретой в зубах, продолжил Арбуз, — Парни мои, за тебя болели! Это только бабки местные те, что с Риткой хороводятся, за сынка её переживали! Если не секрет, поведай, из первых уст?
— Да какой секрет! — я не видел причин, что-то скрывать, перед этим простым мужиком, сумевшим достойно воспитать сыновей. — Нам с Волчком по шестнадцать было тогда, мозгов нет, только гормоны! Короче, я с девчонкой одной гулял, у Шила отбил. А Волчёк за этого мудака подписался. Подкараулили впятером, предъявили. Правда, при ней не тронули, не по понятиям тогда было. Пообещали встретить, когда её домой отведу, побазарить. Всё бы ничего, да за неделю до этого, я на Москве (им. в виду, чемп. Москвы) неудачно выступил. Ребро треснуло, так и ходил, дышать боялся. Вот и взял нож, попугать, …а пришлось резать!
— А чё, побазарить не пробовал? — в вопросе Арсения не было осуждения, простое любопытство и я ответил:
— Так они не стали… толпой с ног сбили и пошла потеха! Я подниматься, а мне нога в голову… короче, сотряс получил! Потом прыгать начали, да так, что ребро доломали и оно в лёгкое воткнулось! Я, когда кровью захаркал - понял всё, пиз*ец! А им пидорам всё мало, так и метелили, пока не отключился. Все конечно пересрали - думали, что убили. Я когда очнулся, они решали, куда тело прятать. Когда сообразили, что жив, начали на «понял» брать…
— Извини Макс, не силён в этих терминах, — перебив, попросил уточнить Арбуз, — имеешь в виду, что предлагали согласиться, будто бы сам виноват и претензий нет?
— Ага, типа того. Ну ты ПОНЯЛ?! — невесело усмехаясь, изобразил я речь отморозков. — Короче, подняли и грузят на понимание, а я блюю и кровью кашляю… да прямо на Волчка всё!
— Ух, ты ж! — представляя картину, неподдельно ужаснулся Арсений, — А он?
— А он за шмотки изгаженные, «счётчик» включил, а чтобы я согласился быстрее, они меня заново пинать начали… тут я нож и достал!
— Охереть! — выдавил Арбуз, — Волчёк гнал иначе, он…
— А то я не в курсе, что он гнал! — перебил я Арсения, — Но, к его печали, там с самого начала свидетели были! Сами зассали подойти, но, спасибо хоть ментов вызвали! Когда наряд приехал, Шило с компанией меня уже в кому отправили! Сначала гнали, что типа я Волкова порезал, а они уже после меня за это бить начали! Только спасибо добрым людям, молчать не стали, рассказали в цвете всю драму! В двух актах, как в театре, а Волчёк с Шилом примы! Его матушка, когда поняла, что сынуля тоже накуролесил, шустро подсуетилась, подмаслила где надо и всё почти замяли! Только об этом, уже передачу сняли, «Волк в шкуре жертвы». Короче суд был, шум был, а правосудия… почти нет!
— Это как, — удивился Арбуз, прикуривая, — пальчиком погрозили?
— Вроде того! — невесело хмыкнул я, отказываясь от протянутой пачки, — Волчку с Шилом по-быстрому условки! Остальных на учёт! А я, ещё полгода по больницам, за это время пресса поутихла и всё замяли! Они тоже ворошить не стали, там пересмотр мог быть и реальный срок!
Некоторое время мы прошагали молча. Арбуз курил, я пинал ледышку, каждый, снова думал о своём. Арсений, наверное, о сыновьях, а я о том, что пока я лежал в больнице, от инсульта скоропостижно скончался отец. Он навестил меня, сказал, что гордится и всё будет хорошо, казался энергичным, собирался бороться за меня. А после выхода передачи в эфир, его не стало.