Тане исполнилось и 18, и 20, и 25, а Валерий все не спешил жениться. Оказалось, что хотя он и не живет со второй женой, но развод не оформлен. На робкие просьбы Тани ускорить развод, он отвечал: “Она меня так любит, что все еще надеется, что я вернусь. Она не даст мне развода”. Таня ждала, надеялась, но ничего не менялось. Потом Валерий говорил, что нужно еще подождать, когда сын подрастет, он, дескать, не может нанести ребенку такую душевную травму. Сын думает, что папа в длительной командировке и скоро вернется. Валерий действительно вернулся в семью, но ненадолго. Таня вся извелась, страдала и плакала, а Валерий успокаивал ее, что живет в семье лишь ради сына, а то он без папы совсем отбился от рук.
Доверяй лишь тем, кто может потерять столько же, сколько и ты.
NN
Когда Валерий в очередной раз ушел из семьи, то с разводом опять не спешил. Теперь он мотивировал тем, что придется делить с женой квартиру. У них однокомнатная, в лучшем случае они разменяют ее на две комнаты. Он не может позволить, чтобы сын жил в коммуналке. Сам Валера постоянно снимал квартиру и не отказался от нее даже когда вернулся к жене.
Даже когда Валерий жил один, Тане не разрешалось приезжать к нему без предварительной договоренности. Сам Валерий мог позвонить ей в любое время дня и ночи и томным голосом шептал: “Лети ко мне, мой малыш, я так соскучился”, - и Таня летела, как на крыльях. Иногда он позволял ей жить у него несколько дней. Таня убирала его квартиру, наводила чистоту и уют, стирала накопившееся белье, относила в чистку его костюмы, покупала продукты, стряпала на несколько дней, чтобы у любимого было горячее на ужин. Потом Валера говорил: “Малыш, ты не могла бы сегодня переночевать у своих предков? У меня тут намечается мальчишник, мы просто посидим, пивка попьем, пулечку распишем”. И доверчивая Таня отправлялась к родителям.
После очередного “мальчишника” Валерий мог надолго пропасть, не звонил, не приезжал. Однажды, отчаявшись ждать, Таня позвонила ему сама. Ответил женский голос. Таня растерялась и повесила трубку. Всю ночь проплакала. Спустя несколько дней появился Валерий. Он с легкостью отмел все ее подозрения: “Ты что, малыш! Это приятель забрел с женой. Пока мы пульку писали, она готовила ужин. А я так увлекся игрой, что некогда было подойти к телефону, и попросил ее”. Таня успокоилась и все осталось по-прежнему.
В конце концов он все же развелся с женой, решил проблему с квартирой, но не спешил купить Тане обручальное кольцо. На ее несмелые намеки, что невредно бы наконец-то пожениться, Валерий отшучивался и неизменно отвечал: “Так мы и так с тобой муж и жена. Тебе что, непременно нужна эта пресловутая печать в паспорте? У нас, можно сказать, свободный брак. Мы друг друга любим, а что еще надо?!”
Донжуан: “Забудь о плохом, помни обо мне только хорошее!”
Д.Е.
Тане стукнуло уже тридцать, а ничего не изменилось. Она мечтала о ребенке, но Валерий и слышать об этом не хотел, и ей пришлось сделать три аборта. Потом он решительно заявил, что ей нужно поставить внутриматочную спираль, ему надоело каждый раз “отстегивать” на аборт, а секс с презервативом он терпеть не мог. Таня попробовала возражать, что нерожавшей женщине не поставят спираль, но Валеру это не остановило. “Не дрейфь, малыш! Деньги решают все. Врача я найду. В любом случае одна спираль обойдется дешевле нескольких абортов”.
Узнав о том, что Таня намерена поставить спираль, ее мать возмутилась. Она и раньше постоянно пилила Таню, что зря она держится за Валерия, он ей просто голову морочит. Ему удобно иметь приходящую домработницу и безотказную любовницу. Наверняка он не собирается на ней жениться. Если бы хотел - давно бы женился. Тане уже четвертый десяток, а у нее ни семьи, ни детей, лишь любовник-летун. Она твердила дочери, что у Валеры наверняка есть другие женщины, но Таня не верила. Однако в скором времени ей пришлось в этом убедиться.
Однажды, когда в очередной раз Валера “соскучился” и позвал ее к себе, а как потом с грустью признавалась себе Таня, его приглашения на “свидание” обычно зависели от степени наполненности бака с грязным бельем, загрязненности квартиры и пустоты в холодильнике, - она услышала, что Валера в комнате с кем-то говорит по телефону. Таня в это время стряпала на кухне. По его ласковому тону она сразу поняла, что он говорит с женщиной. И вдруг прозвучало: “Мой малыш...” Это уже было последней каплей. Таня была уверена, что это ласковое прозвище предназначено ей одной.
Ловелас о себе: “Некоторые рождаются в рубашке, а я без трусов!”
Д.Е.
Они долго и бурно выясняли отношения. Валерий, как всегда, отпирался - якобы он разговаривал не с женщиной, а с приятелем, и в разговоре упомянул именно ее, Таню, что-то вроде: “Мой малыш готовит мне изысканный ужин”. Это была наглая ложь, Таня слышала совсем другу фразу, но так и не сумела его изобличить. Он смотрел на нее ясными, правдивыми глазами и нагло врал. Таня плакала, он ее утешал. Домой она уехала почти успокоенная.
Опять шло время, но все оставалось по-прежнему. Таня не хотела видеть очевидного. Валера порой пропадал надолго, не звонил месяцами. Приятели многозначительно говорили, что он “тот еще ходок”, наверняка у него новая “пассия”. Подруги постоянно говорили Тане, что Валера не пропускает ни одной юбки. Один из его приятелей, подвыпив, как-то проболтался Таниной подруге, а та Тане, что Валера предпочитает “свежее беленькое мясцо”, желательно, не достигшее совершеннолетия, а в постели он “такое вытворяет...”, - закатывая глаза, сообщил он по секрету и поделился пикантными подробностями, что именно Валера вытворяет в постели.
Женщины в его жизни значили больше, чем он сам.
Г. Малкин
Но Таня не хотела ничего знать, оправдывала своего неверного возлюбленного и убеждала себя, что подруги завидуют ей и зря наговаривают на ее любимого, сами сочиняют все эти рассказы про его любовные похождения, чтобы их поссорить. Она не хотела признаться себе, что сам Валера бахвалится в компании подвыпивших приятелей своими сексуальными “подвигами”, наверняка мнимыми или явно преувеличенными. Таня знала его много лет и за все время он ничего особенного в постели не “вытворял”. Обычный секс, без всяких выкрутасов. Со слов подруг Таня знала, что у них бывали любовники куда “круче” и изобретательнее.
Ей было уже 35. Мечта стать матерью становилась все более призрачной. Мать вздыхала: “Ну и дура ты, девка. На что ты надеешься? Уже почти двадцать лет он тебе голову морочит. Кобель он и больше никто, у него на лбу это большими буквами написано”.
Иллюзии, как и зубы, теряются с возрастом.
Сидни Смит
Таня уже и сама понимала, что больше ей надеяться не на что. Она даже попробовала клин клином вышибить. Как-то ее подвез на машине молодой человек, она дала ему номер своего телефона, он позвонил и они несколько раз встречались. Пока они катались на машине, сидели в кафе, болтали о пустяках, - все было ничего. Но как только дошло дело до постели, Таня позорно бежала. Никак не могла она себе представить секс с малознакомым мужчиной. Он хоть и был ей симпатичен, но чужой, совершенно чужой, и Тане было страшно. А Валера хоть и легкомысленный, но все же свой, родной, за столько лет она прикипела к нему душой. Да в сексуальном отношении с ним ей было проще. Он был ее первым мужчиной, она знала все его пристрастия.
Потом Таня успокаивала себя, что поступила правильно. Кто его знает, что за человек ее новый знакомый. А вдруг садист или извращенец? Или заразит ее какой-то болезнью.
Она была настолько наивна и бесхитростна, что когда Валера принес ей упаковку дорогих патентованных антибиотиков и сказал, что ей нужно их принимать, чтобы не было воспаления придатков, так как спираль у нее стоит уже свыше положенного срока, - Таня поверила, честно принимала лекарства и была благодарна любимому за заботу. То, что он заразил ее гонореей и трихомонозом, - даже не пришло ей в голову.