— Я выезжаю в больницу к Эзги. Ее родители только что были там. Ее вывели из комы. Она не в лучшем состоянии, но с ней можно общаться, — сказал он догнавшему его Эрику.
— Прекрасно, — ответил тот.
Рикард кивнул.
— Нам надо найти других членов АФА, находившихся с ней в том доме. Может, они видели что-то. Достаточно, если только один из нас поедет к ней, чтобы это не выглядело как спецоперация группы силовой поддержки. Возможно, она настроена так же, как Линн, когда мы впервые встретились. Считает, что полиция ничем не лучше нацистов, — сказал он и, взяв свою куртку, уже собрался пойти к лифтам, но на мгновение остановился и добавил: — Проверь еще в регистрах «Скандинавское копье» и «Скрытую правду». Созвонимся позднее вечером.
Рикард наблюдал за лежавшей на больничной койке женщиной сквозь стеклянную перегородку. Она напоминала ему мумию. Ее голова была полностью перебинтована. Поврежденная нога покоилась в неподвижном положении. Он переговорил с родителями Эзги по дороге. Они были крайне обеспокоены. Но не знали ничего о случившемся. А также ничего не могли сказать о тех людях, с кем она обычно общалась, кроме их имен.
Ее врач неохотно дал ему лишь пять минут. Не более.
Он осторожно открыл дверь. Эзги с тревогой посмотрела на него, хоть он и был в гражданском. Потом ее взгляд начал блуждать по сторонам. Рикард увидел налитые кровью, наполненные страхом глаза, опухшее лицо, напоминавшее единый синяк там, где его не скрывала повязка. Он встал рядом с кроватью и представился, стараясь использовать как можно более мягкий тон. Наклонился вперед.
— Медсестра говорит, что вы идете на поправку. Вам повезло, — сказал он и еле заметно кивнул. — Вы не видели лиц напавших на вас?
— Они были в масках. Шесть или семь человек, — прошептала она едва слышно.
— Что вы делали там?
Никакого ответа.
— Кто был с вами?
Она снова промолчала. Ничего иного он и не ждал.
— Фредрик. Антон. Ваши родители назвали мне несколько имен. Но у них нет ни телефонных номеров, ни адресов. Нам необходимы свидетели, чтобы мы смогли задержать кого-то из нападавших и предъявить им обвинение.
«Чтобы посадить тех, кто чуть не убил тебя», — подумал он.
Эзги еле заметно покачала головой и простонала от боли.
— И вы знаете. И я знаю. Это бесполезно, — промямлила она дрожащим голосом.
Линн сидела на скейтборде, уставившись на пустынный пляж в Танто. Деревянные причалы были белыми от инея. Крошечные сосульки свисали с альпинистской стенки, с которой летом молодежь обычно прыгала в воду. Недовольная, она закрыла полученное сообщение. Отправив зашифрованное послание через Hushmail, Линн получила ответ напрямую из отделения АФА в Линчепинге. И все равно ничего не узнала. Ей только подтвердили факт нападения на группу в Стокгольме. Ничего более. Особенно раздражало, что она не знала, было ли причиной такого ответа недоверие к ней, или они сами не располагали более подробной информацией о случившемся.
Но, в принципе, это не играло никакой роли. Она же практически порвала с ними. И решила не лезть в это дело. Да и пострадавшую вряд ли знала. А АФА вполне могли справиться без ее помощи. То же самое касалось полиции. Сначала они буквально умоляли ее помочь в двух предыдущих расследованиях, которые иначе и не смогли бы раскрыть. И пусть для нее это означало отказ от собственных убеждений, она все равно пошла им навстречу и оказала необходимое содействие. Своим бывшим врагам. Будучи в долгу перед тетей. И поскольку она постепенно стала считать и Рикарда, и Эрика своими близкими друзьями.
К сожалению, это чувство явно не было взаимным.
Она раздраженно пнула ногой кучу гравия. «Скандинавское копье». Название. Вот и все, что ей удалось вытянуть из Эрика. А Рикард даже не соизволил с ней поговорить, несмотря на эсэмэски, которые она отправила ему. Она собиралась припомнить им это, когда они зайдут в тупик с очередным закодированным жестким диском.
Линн поднялась, толкнула вперед скейтборд, выехав на мелкие камни, свалилась и, выругавшись, встала на него снова.
Эрик резко поднялся и убрал компьютер с кухонного стола. Он решил закончить с работой на сегодня. Не мог больше продолжать. Был слишком подавлен. Чересчур много ненависти исходило от сайтов, которые ему пришлось просмотреть, и от оставленных на них комментариев. Он натянул тренировочный костюм из полиэстра. От него исходил затхлый запах. Пот давно высох.