Журналист и писатель. Как неразрывно связаны и до сих пор эти две стороны творческой личности Петросяна! В своих художественных произведениях он систематически опирается на журналистский опыт, на многочисленные письма с разных концов земли, на памятные ему встречи с интересными собеседниками. Из реальной жизни черпает он материал для своих книг, стремится передать читателям свое неповторимое ощущение ценности каждого мгновения и вместе с тем мимолетной текучести бытия. Многие названия его произведений отражают эту авторскую тенденцию: «Незаконченные портреты», «Приоткрытые окна города», «Уравнение со многими неизвестными», «Армянские эскизы». О ней свидетельствуют и заголовки журнальных рецензий на книги Петросяна: «Когда оживают портреты», «Приемом скрытой камеры», «Мозаика Армении»… Тематика творчества писателя разнообразна, и прав был литературовед Л. Мкртчян, сказавший: «Воистину, Петросяну есть дело до всего, чем живут его современники!»
Однако можно ли в сложной мозаике произведений Петросяна найти какой-то общий замысел, выделить главные волнующие его проблемы и сформулировать предложенные им ответы? Попытаемся же хотя бы в общих чертах выполнить эту задачу.
«Умение видеть в старом жизнеспособное, отличить новое от новомодного, подметить противоречие и общность между отцами и детьми» — вот в чем видит основную тенденцию творчества писателя А. Сагиян, автор предисловия к вышедшему в 1975 году в Ереване сборнику произведений Петросяна. «Писатель остается верен главной теме своего творчества — теме молодежи», — говорится в аннотации к тому же изданию.
Действительно, Петросян не расстается с молодыми героями уже на протяжении двух с лишком десятков лет. В то же время перед читателем предстает не абстрактная, неизменяющаяся «молодежь», а целый ряд ее поколений, точнее, модификаций. Проследим же за эволюцией решения этой темы, попробуем установить, чем отличаются юные герои повестей 60-х — 70-х годов от их теперешних сверстников в последних произведениях писателя.
Герой его первой повести («Мама, я уже взрослый», 1961–1962 гг.), десятиклассник Арам — юный романтик, мечтающий стать геологом и бросающий для этой цели школу перед самым ее окончанием. Это юноша со светлой душой, ненавидящий всяческую несправедливость, заранее отказывающийся от помощи своего влиятельного отца для поступления в институт. Персонажи повести были охарактеризованы чрезвычайно прямолинейно, резко разделены на два лагеря — г благородных мечтателей и приспособленцев. Однако в ней ощущалась и искренняя, животрепещущая симпатия ее автора к молодежи, его способность взглянуть на своих героев их собственными глазами.
Еще лучше это удалось Петросяну в следующей повести «Приоткрытые окна города» (1963). Согретая человеческим теплом и приглушенным юмором, она великолепно передает атмосферу той романтической поры, когда прорыв советского человека в космос окрылил молодых энтузиастов. Одного из юных героев повести, тоже Арама по имени, «тревожили все вопросы, какие только есть на этом свете». Он конструировал новую модель телескопа, чтобы «найти ту звезду, с которой некогда прилетали на Землю посланцы из космоса», обдумывал загадку Тунгусского метеорита, пытался найти доказательство теоремы Ферма, а заодно и узнать тайну происхождения этрусков…
Под стать Араму был и его старший друг, студент техникума Гагик, всегда помогавший людям, даже незнакомым, стремившийся «жить, как Солнце, которое расходует свою энергию, не требуя возмещения», веривший в неизменное благородство человеческой натуры. Своим безоглядным оптимизмом оба они напоминали героя первой повести, которому «земной шар иногда казался школьным глобусом, который можно крутить, сколько угодно».
Несомненно, автор догадывался об уязвимости своих персонажей и понимал, что чрезмерная широта мысли и души, не опирающаяся на конкретные знания и твердый характер, легко может обернуться беспомощностью, никчемностью. Однако он не торопится предупреждать их об этом, как бы призывая старшее поколение не гасить ни одного порыва формирующейся юной души, не отнимать у молодежи главного — способности любить Человека и верить в свою мечту. Как известно читателю, действующие лица более поздних произведений Петросяна повзрослеют и умом и сердцем. Однако огонь чистой юношеской любви и веры в будущее, пылавший в сердцах героев первых повестей, и двадцать лет спустя согревает творчество писателя.
Провозгласив свою принципиальную позицию в первых повестях и найдя в них прочную точку опоры, Петросян с неизбежностью обращается к следующей задаче — проверке убеждений и характеров своих героев на прочность. Первым крупным шагом в этом направлении была повесть «Прожитые и непрожитые годы» (1967).
Необычайное, глубоко трагическое событие, вокруг которого завязывается действие повести, производит на читателя ошеломляющее впечатление: в одном из сел, расположенных сравнительно недалеко от столицы республики, покончили с собой любящие друг друга девушка и юноша Асмик и Сероб. Двое семнадцатилетних. В середине двадцатого века, по соседству со строящейся атомной электростанцией… Чтобы разобраться в этом чудовищном парадоксе, ереванская газета посылает в село своего сотрудника, тридцатитрехлетнего Левона Шагиняна.
Опытный журналист легко осознает, что причиной гибели современных Ромео и Джульетты была косность мышления их односельчан. Чистое юношеское чувство стало объектом сплетен, покатившихся, как снежный ком, по узким деревенским улочкам. «Только раз поцеловались и за это поплатились жизнью», — думает Шагинян… Впрочем, в этом селе недовольные пересуды вызывала и современная одежда и даже прогулка мужа с женой по улице под руку.
Казалось бы, отношение к случившемуся могло быть только однозначным: в готовящейся газетной статье следовало открыто сказать о вреде домостроевщины, о коллективной моральной ответственности многих жителей села за случившееся, что и намеревался сделать Шагинян. Однако печатно высказать такую точку зрения оказалось далеко не просто: поступок погибших был осужден администрацией школы, их одноклассникам было запрещено присутствовать на похоронах. Задетыми оказались ведомственные интересы роно, райисполкома и других местных организаций.
Шагинян пытается осмыслить происшедшее в плане спора различных поколений. «Не знаю, не знаю, с кем мы, со старыми или с молодыми…» — раздумывает он. Однако автор смотрит на дело глубже, чем его герой. В действительности персонажи повести противопоставлены не по возрастному признаку. В строю молодежи стоит раненный в Белоруссии ветеран войны, а рядом со «стариками» оказывается начинающая приспособленка Нвард, чернившая память погибших при разборе их «антиобщественного поступка». И сразу после этого она звонила Шагиняну: «Не обижайся, пожалуйста, по-человечески я вполне согласна с тобой, но…».
Разумеется, автор не оправдывает безумного, импульсивного выбора, сделанного Асмик и Серобом, но сочувствует их готовности бросить вызов устаревшим обычаям и душевной косности, злопыхательскому недоверию к высоким человеческим чувствам. Только сражаться они должны были с высоко поднятым забралом, четко определив свою общественную позицию.
Повесть отличалась от предыдущих не только трагической напряженностью, но и более высоким художественным мастерством. Главную роль в развитии сюжета играет не столько поступок центральных героев, сколько поведение людей, их окружавших. Именно оно и является той лакмусовой бумажкой, на которой проверяется человеческая ценность персонажей повести и их способность бороться за свои убеждения. Многие из них не выдержали этой проверки — пошел на компромисс редактор газеты, отреклась от первого естественного порыва сочувствия уже упомянутая нами Нвард, послушно подчинилось приказу директора большинство одноклассников погибших. Однако два мальчика пошли на похороны. Нашла в себе мужество и подруга Асмик Гаянэ. «Если меня и надо проработать, то только за то, что я не была на похоронах», — смело говорит она при разборе так называемого «дела» погибших. После некоторых колебаний выдержал испытание и Шагинян, написавший пылкую статью в их защиту.
Повесть свидетельствовала и о крепнущем мастерстве Петросяна-психолога. Живой диалог, тонкий внутренний монолог, точный повествовательный ряд — все здесь «работает» на главную цель: показать разнообразие характеров, их неоднозначность, неодномерность. Немаловажную роль играют и символические детали, например розы, еще в начале повести мимоходом купленные и так же легко забытые Шагиняном.