Больше всего сестёр восхищала громадина орбитальной верви болтающаяся, словно привязанная на невидимой ниточке к луне. Верфь горела сотнями огней и даже громадные корабли, то и дело причаливающие к ней или отправляющиеся в полёт к поясу астероидов, в погоню за кометами, в короткие рейсы к крепостям, стерегущим орбиту мёртвого мира, выглядели мелкими птицами на фоне огромной башни.
Окружающий луну пояс искусственных огней восхищал сестёр — путешественниц. За свою очень долгую, как у любого сильного высшего, жизнь, они видели очень многое. Видели тёмное небо луны своего мира. Видели бескрайность открытого космоса. Но вот такого, обилия света, движения и жизни, как на этой луне, им видеть раньше не доводилось. Это было прекрасно.
Безжизненные скалы полнились жизнью. Большей частью механической, бегущий по своим делам, но и люди появлялись достаточно часто. Обычные слабые люди, вынужденные прикрывать свои тела толстой серебристой тканью, в герметичных шлемах, принуждённые носить с собой запас воздуха, чтобы только суметь дышать. Однако именно они построили всё, что сёстры видели вокруг. Всё, что их так восхищало.
Их спутник, генерал-друид ТарАкт также не ожидал, что на безжизненной луне окажется столь… людно. Пробраться под купол, близ которого они скрывались, с первого взгляда невозможно. Читая плавающие на поверхности мысли выходивших на поверхность землян, ТарАкт понимал, что любая попытка самостяотельная пробраться в город, скорее всего, приведёт к их обнаружению. И ещё его сильно беспокоило большое количество землян с блокираторами. Малейшее прикосновении к разу защищённых техникой людей и им придётся бежать или сражаться, но ни то, ни другое, не поможет выполнить возложенную на них Небесным Молотом и всем сообществом Тар миссию. Нужно было что-то решать. Рано или поздно их заметят. Электронный бог землян видит тысячей тысяч механических глаз. Стоит им привлечь его внимание и всё пропало.
Занятый поисками способа пробраться в подземный город, где взрыв причинил бы максимум повреждений, ТарАкт злился, глядя как АкТашина и АкКарташа всё больше восхищаются достижениями презренных низших. Кому нужен этот космос, если веер миров полон лепестков? Зачем игры с низшими в технологии, если сила решает всё и прав тот, у кого её больше? ТарАкт не понимал стремление сестёр к путешествиям. Непонятно могло быть опасным. Поэтому генерал армии Небесного Молота нервничал.
Большой транспортник, большой даже на фоне огромной орбитальной верфи, отправлялся в полёт к красной планете нагруженный сразу двумя модулями для строящейся на орбите Марса станции. Они узнали об этом из вскользь прочитанных мыслей множества людей, вышедших на поверхность, чтобы взглядом проводить набирающего скорость исполина.
— Они летят на Марс, — мысленно сказала АкКарташа.
АкТашина стояла рядом с сестрой, так же, как и та, задрав голову вверх: — Каких-то девять месяцев, даже меньше. И это только потому, что они экономят топливо, иначе могли бы долететь за шесть.
— А сколько этот путь займёт у нас с тобой?
— Годы…
— Ты не права сестра, — мысленная речь АкКарташи приобрела грустный оттенок, — десятилетия.
— И это были бы скучнейшие десятилетия в моей жизни, — ворчливо заметил ТарАкт озабоченный тем, чтобы никто из множества выползших из-под купола низших не заметил их.
— Долгие путешествия увеличивают силу, а долгие размышления заостряют разум, — обратилась к друиду АкТашина. Ему показалось или он разобрал в её мысленном послании скрытую насмешку? Недостаточно хорошо скрытую.
— Хватает иных, более эффективных и более интересных, способов увеличить личную силу, — отговорился ТарАкт.
Собравшиеся посмотреть на уходящий прочь гигантский межпланетный транспортник, земляне возвращались под купола.
Оставаясь невидимым, генерал наблюдал за ними, раздумывая, что если не получается пробраться скрытно, то может быть стоить попробовать действовать наглее? Отмерянный АнМонохом срок подходил к концу, а они не то, что не смогли найти уязвимое место рядом с которым следует расположить бомбу, но даже не проникли в подземный город.
За последним из землян закрылись внешние двери шлюза.
— Как красиво, — мысленно прошептала АкТашина.
Гигантский корабль, из-за работающего главного двигателя, похожий на яркую звезду, уходил всё дальше. Его отражённым сиянием горел бок орбитальной верви и широко открытые глаза АкКарташи.
— Завтра. Попробуем пробраться внутрь завтра. Второй попытки скорее всего не будет, — решил ТарАкт.
— Мы вычислили их, — доложила Октябрина, — переселенец из Ан-фееро, курсант группы В244, со способностью чувствовать присутствие сильных паранормалов, указал примерный квадрат, когда провожали тяжёлый транспортник к Марсу. А потом уже я сама их нашла. Не знаю, как они умудряются оставаться невидимыми в оптическом диапазоне, но вот их теплые силуэты на фоне холодного камня видны довольно отчётливо. Безопасникам уже сообщила.
Координатор поинтересовался: — Сколько их?
— Трое.
— Трое сильных паранормалов рядом с куполом? — Координатор покачал головой, — Когда и как планируется нейтрализовать угрозу?
— Безопасники начнут операцию через двенадцать часов.
— Почему так долго?
— Опасаются, что таких групп может быть несколько. Если мы возьмём одну, то другие насторожатся. Поэтому решили выждать.
Пальцы координатора пробежали по поверхности стола выбив резко оборавшуюся дробь, но сам он ничего не сказал.
Правильно истолковав его сомнения, Октябрина успокоила: — Вражеские диверсанты уже несколько недель ходят вокруг купола не пытаясь проникнуть внутрь. Вероятность того, что они перейдут к активным действиям в ближайшие двенадцать часов крайне мала. Несколько дронов следят за выдающей присутствие паранормалов тепловой аномалии. Теперь, когда мы нашли их, это не сложно.
— Под ответственность безопасников, — решил Координатор.
Глава 19. Верёвочка вейся!
Ленка буквально умирала на тренировках и воскресала после их окончания. Для учёных, вроде неё, обязательная военная подготовка занимала всего два часа в день и проходила, как назвал Гек «в щадящем режиме». Непонятно кто там, по мнению бравого лейтенанта второй особой роты, кого щадил, но точно не инструкторы и точно не Ленку.
Коллектив их лаборатории занимающейся составлением и сравнением генетических карт местной флоры и чуточку фауны — почти пятьдесят человек. Это же целых два отряда — решили инструкторы и принялись соответственно гонять на полигоне, нарабатывая у товарищей учёных навыки командной работы в боевой обстановке. Не сказать, чтобы инструкторам достался совсем сырой материал. Каждый землянин, после исхода, обязательным образом проходил основы военного дела. Но, во-первых, часть их навыков вроде управления сложной техникой, действий в невесомости, работы в скафандрах и так далее оказалась здесь невостребованной. А, во-вторых, инструкторы больше упирали на командное взаимодействие превращая толпу одиночек в спаянный отряд, гораздо более опасный для любого противника. Точнее, исходя из списочного состава работающих в лаборатории генетиков, сразу в два отряда.
На взгляд Ленки — полная глупость. Если дело дойдёт до того, что придётся сражаться учёным, защищая развалины столицы новой республики, значит дело просто ужасно и их вмешательство вряд ли как-то изменит баланс сил. Лучше бы они занимались своими прямыми обязанностями. С другой стороны, два часа в день не такая большая потеря. Кто-то из Ленкиных коллег даже считал это формой своеобразного отдыха. Мол, после умственных нагрузок, лучший отдых — это нагрузки физические.
Шла уже пятая неделя, как она переселилась в новую республику. Сначала Ленка не могла наглядеться на зелень травы, на синеву неба, на закаты и, особенно, на рассветы. И уж точно, ей казалось, будто она никогда не сможет надышаться густым, сдобренным сотней различных запахов, воздухом нового мира. Костя, её брат, сказал, что это вскоре пройдёт. Ленка не поверила, но, однажды обнаружила, что смотрит на плывущие по небу рябые облака, а сама в это время думает про работу. Окружающая красота живой планеты, двоюродной сестры их прекрасной, но уничтоженной земли, не то чтобы поблекла, но как-то отступила на второй план, отошла на шаг в сторону. Ленка притёрлась к окружающей красоте, притерпелась к ней и теперь, чтобы заметить красоту вокруг, приходилось намерено оглядываться. От понимания этого становилось чуточку грустно.