Сейчас же первоклассная машина Калленов уносила меня в неизведанный и незнакомый мир. Наверняка, в волчьем облике путешествовать было бы намного легче. Но тогда. Будет достаточно нескольких минут, как о нашей затее узнает Джейкоб, а значит и обе стаи. А с ними и Сет, от которого информация через секунду окажется у Эдварда в голове.
Головой я все это понимала, но почему-то уютнее в чужой дорогой машине мне не становилось. С другой стороны, я только сейчас осознала, что нам предстоит провести несколько дней вдвоем. Совсем одним, без свидетелей. И как мы теперь будем бороться с нашей необузданной тягой? Импритинг, и правда, не оставлял выбора. Больше того, он толкал нас друг к другу.
Наверное, беспокойство все-таки отразилось на моем лице.
— Не волнуйся, на этот раз я буду рядом, и не дам тебя в обиду. — грозно произнес парень.
Непроизвольно я усмехнулась.
— Я думала совсем о другом. — едва слышно выдавила я, чувствуя, как начинаю краснеть от собственных мыслей.
Черная бровь изогнулась, а взгляд лукаво подметил мои пылающие щеки.
— Меня боишься?
Эти два слова он произнес таким голосом, что у меня внутри все перевернулось. Чувственный хрипловатый тембр заставил вибрировать в ответ каждую клеточку в моем теле.
Появилось ощущение, что машина разом сделалась меньше, а парень ближе. Я чувствовала исходящее от него тепло и этот невероятный, присущий только ему одному запах. Ладони тут же вспотели, пришлось незаметно вытереть их о бока.
— Еще чего! — фыркнула я вполне убедительно, как мне показалось.
Науэль рассмеялся.
Приятный смех добавил моим мучениям новую волну.
— Тогда почему так нервничаешь?
Действительно, и чего я так разволновалась?!
Мне уже не раз приходилось быть с ним наедине. И ничего, справлялась же.
Это говорил мой внутренний голос, за то потом добавлял: Но не несколько дней и…ночей!
Приказав ему заткнуться, чтобы не нервироваться саму себя еще больше, я попыталась продолжить непринужденный разговор.
— Наверное, все дело в том, что я редко покидала нашу резервацию.
— Из меня тоже никудышный путешественник. — со смешком признался Науэль. — Я за век из своей глуши выбирался от силы раз десять.
— Почему так?
Мне очень хотелось узнать о нем как можно больше, тем более, что сейчас этому ничто не мешает. Мы могли спокойно поговорить обо всем на свете.
Вампир пожал плечами.
— Даже не знаю. Никогда не хотелось. Уйлин ведь вампир, поэтому ей сложно среди людей, ну ты понимаешь, да и солнце. А мне не хотелось на долго ее покидать.
Слушая его, я прикусила язык, чтобы не вырвался новый вопрос.
Но так отчаянно хотелось узнать! Хотя, он, наверняка, разозлится, если спрошу. С другой стороны может и не отвечать, если не хочет.
— Лиа, ты чего такая хмурая?
Я усмехнулась, заставляя складку между бровями разгладиться.
Вот опять мое лицо выдало с головой!
— Честно?
— Хотелось бы.
— Сижу и усердно пытаюсь сдержаться, чтобы не задать тебе вопрос, который тебе не понравится.
Науэль расхохотался.
— Давай уже, иначе ты лопнешь от натуги.
Сейчас он явно веселился надо мной, и я решила все же спросить.
— Уйлин — вампир, а это значит ей необходима кровь. — начала я. Он кивнул, пока не понимая, к чему клоню. — Вы убивали людей для пропитания?
Мне и хотелось и не хотелось это знать.
Не известно, как моя волчья кровь среагирует на это знание. Хотя сейчас, когда Карлайл заметно разбавил ее лекарствами, мне было проще себя контролировать. Значит, самое время.
Науэль поморщился, но все же ответил.
— Ты правильно сказала, она вампир. А для вампира едой является человеческая кровь, по крайней мере, так мы всегда считали. Но мы охотились крайне редко, только когда силы совсем были на исходе. Тетя слишком человечный вампир. Она страдала каждый раз, когда вынуждена была убить.
Мое сердце пропустило несколько ударов. Но надо было идти до конца.
— Ты тоже убивал?
Парень покачал головой.
— Я нет. Она не позволяла мне это делать. Не хотела, чтобы я уподоблялся ей. Моя жажда не такая сильная, как у вампира, и мне проще. Было время, когда я питался только человеческой пищей. Когда Уйлин узнала, что я вполне могу обходиться без крови, то сразу поменяла мой рацион. Ну, до тех пор, пока я не взбунтовался. Но и тогда, она позволяла мне напиться, но не убить.
У меня словно камень с души свалился.
Хотя будь ответ другим, вряд ли он бы что-то изменил.