Час от часу не легче!
— А где же вы жили? На вокзале?
— Это долгая история. И на улице её рассказывать не стоит.
Любопытство, как известно, сгубило кошку. Женщина, как считают некоторые продвинутые умы, произошла не от обезьяны, а опять же от кошки. Поэтому охватившее меня чувство было вполне естественным. На генетическом, так сказать, уровне. О последствиях я предпочитала пока не задумываться, и вообще в последнее время предпочитала переживать неприятности по мере их наступления, не обременяя себя предвкушением грядущих пакостей.
— Тогда вот что, — решительно сказала я. — Сейчас пойдем в магазин, мне нужно кое-что купить. А потом — ко мне. Напою вас чаем, заодно расскажете, что там у вас произошло. Если захотите, конечно.
Последнюю фразу я добавила из чистой вежливости. Должна же она понимать, что чаем я её собираюсь поить вовсе не из соображений человеколюбия и не в плане оказания посильной гуманитарной помощи. Не маленькая поди.
Надо сказать, что моих ожиданий Ольга в общем-то не обманула. Хотя кое-что было явно сверх программы: войдя в дом, она прежде всего попросила разрешения воспользоваться санитарными удобствами. Ну, прямо по поговорке: «Бабушка, дай воды попить, а то так есть хочется, что даже переночевать негде». Гипотетической ночевки я не слишком опасалась: вернется Андрей, быстро разберется, кого куда. А все остальное… Что ж, ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Два часа спустя вымывшаяся и заметно посвежевшая Ольга допивала уже третью чашку чая, а я, чтобы не терять даром времени, мыла посуду, скопившуюся после импровизированной трапезы. Моя гостья оказалась так голодна, что, по-моему, едва успевала подносить ко рту вилку с едой, а я только зачарованно взирала на этот процесс.
— Ну, так вот, — сказала Ольга, отставляя, наконец в сторону чашку и закуривая. — Не снимаю я никакой квартиры и не снимала. Я работала горничной в одном очень богатом доме, там и жила. Но теперь пришлось оттуда уйти.
— Уволили? — вежливо предположила я.
— Если бы! Хозяйка у меня была — не приведи Господи, капризная, избалованная. Стерва, одним словом. Но я как-то приспособилась: деньги платили очень даже приличные. И вдруг хозяин дома скоропостижно умирает. Но как! Обхохочешься.
Ничего смешного в том, что человек умер, я, как ни старалась, усмотреть не могла. Даже при моем чувстве юмора такой сюжет к веселью не очень-то располагал.
— Ладно, это к делу не относится. То есть относится, но говорить я об этом не хочу… пока. А через несколько дней после его смерти мой приятель — он в том же доме охранником был, — мне и говорит:
— Линяй отсюда, дорогая, подобру-поздорову. Пока жива. Потом поздно будет.
Ну, я в общем чего-то подобного ждала, но думала, что просто уволят. Оказывается, после смерти хозяина начальник охраны решил всех лишних свидетелей убрать. Чтобы не болтали, значит, от чего старик перекинулся. А я больше других видела.
— Его убили? — не выдержала я.
Ольга с таинственным видом покачала головой.
— Убили не убили, а дело непростое. Я испугалась — и к тетке, а её нет нигде. Тут я совсем перетрусила. Ночевала у этого своего приятеля, отношения позволяли, а сама тетку разыскиваю: жить-то где-то надо, пока новое место не найду. А позавчера его в подъезде какие-то отморозки избили до полусмерти, ещё бы чуть-чуть — и все. Он — в реанимации, а я с отчаяния поперлась прямо к начальнику милиции. Ну, остальное вы знаете.
Н-да, «Криминальное чтиво», вторая серия. Из всего этого потока страшилок я смогла извлечь только одну более или менее связную мысль: Ольгу я подозревала совершенно напрасно. В момент исчезновения тетки она ещё служила горничной и наверняка имела железное алиби. Во всяком случае, её стерва-хозяйка могла все прояснить в случае необходимости.
— Почему вы не сказали в милиции, что находились все это время совсем в другом месте, причем есть люди, которые могут это подтвердить? На юридическом языке это называется алиби.
— Никто теперь ничего не подтвердит, — саркастически усмехнулась Ольга. — Мой приятель — в реанимации, неизвестно еще, выживет ли. Начальника охраны пристрелили. Хозяйка, по-моему, вообще понятия не имеет, как меня зовут, она выше этого, да и пьет сутки напролет. И вообще ноги моей больше в том доме не будет. Там смерть кругом. Я вот что сделаю: пойду в редакцию какой-нибудь газеты и продам им всю историю. Какой смертью умирают столпы нашего отечественного бизнеса. Вот Императрица-то взбесится!
Я не поверила своим ушам. Императрица? Ее бывшая хозяйка — Императрица? Жена того самого бизнесмена, к которому должна была поехать Юлия? Н-да, а ещё говорят, что совпадений не бывает. Нет, жизнь — это все-таки плохая литература. Кстати о литературе, что эта несчастная лепетала насчет редакции газеты? Да таким, как она, близко нельзя подходить к торговле информацией: в лучшем случае — обманут, в худшем — просто уберут. Сейчас нравы простые, особенно в журналистской среде.