Плита! Мне ведь нужно ещё что-то приготовить к приходу гостей. Я посмотрела на часы: в моем распоряжении был максимум час, за который нужно было успеть сделать достаточно много. Салат — раз, картошка — два, мясо — три, далее со всеми остановками. Так что на детективные рассуждения времени у меня уже не было.
Самое смешное, в экстремальных условиях я всегда работаю быстрее и эффективнее, чем тогда, когда надо мной, как говорится «не каплет». Так что к приходу Андрея со товарищи у меня все было готово, и я даже успела попутно привести себя, маленькую, в божеский вид. Произошли ещё три приятных события: дождь мало-помалу перестал, ветер немного стих и… правильно, включили электричество. Жизнь явно поворачивалась ко мне своей казовой стороной, а это нужно ценить по достоинству: не так часто случается.
Андрей вернулся именно тогда, когда обещал, что тоже можно отнести к разряду счастливых случайностей. При его-то работе! Я вышла в коридор встречать и… на какую-то секунду буквально потеряла дар речи. Весь дверной проем нашей не слишком габаритной квартиры занимала мужская фигура, на фоне которой Андрей с его нормально-спортивным телосложением выглядел, как бы это поприличнее сформулировать, «человеком без мускулов» из соответствующей телевизионной рекламы. Шея у фигуры практически отсутствовала, а посаженная прямо на широченные плечи голова блистала — в прямом и переносном смысле слова — полным отсутствием какой бы то ни было шевелюры. Перебитый нос, тонкие губы, маленькие глаза под резко выступающими надбровными дугами… Ламброзо, где ты?
— Знакомься, Наташенька, это Костя, — вывел меня из временного ступора голос Андрея.
— Очень приятно, — лицемерно сказала я, не без опаски протягивая руку вышеназванному Косте. — Проходите, пожалуйста.
Я ждала хруста собственных костей, когда моя рука оказалась в лапах этого самого Кости (пардон за невольный каламбур), но гость приложился к моей трепещущей длани в лучших традициях Версаля, от чего я давно отвыкла. Как обманчива все-таки бывает внешность! И тут я обнаружила, что на лицах и Андрея, и Павла лежит какая-то тень. Мрачные, одним словом, у них были физиономии.
— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась я. — Отчего такой траур?
— Хорошо, что ты из дома сегодня не выходила, — отозвался Павел. — Тут недалеко ураганом автобусную остановку снесло. И ею женщину задавило. На месте.
— Зря её из милиции выпустили, — подхватил Андрей. — В камере уж точно жива бы осталась. Вот уж не повезло, так не повезло! Ольгу вчерашнюю помнишь, Наташа? Это она…
От неожиданности у меня потемнело в глазах.
Глава двенадцатая
— Что происходит, Иринушка? — рокотал в трубке голос Льва Валериановича, в котором за привычными ласковыми нотками проскальзывало тщательно скрываемое раздражение. — Вы не отвечаете на мои звонки, где-то пропадаете, пренебрегаете охраной. Нельзя быть такой легкомысленной, голубушка. Не думаете о себе, подумайте хотя бы обо мне, старике. Я волнуюсь…
«Волнуешься? Ничего, тебе полезно, старый дурак. Привык все получать на блюдечке с голубой каемочкой… Где хочу, там и пропадаю, тебя не спросила вместе с твоей охраной. Только-только жить начинаю, так обязательно кто-нибудь должен все изгадить…»
Ирина тряхнула головой, отгоняя поднимавшуюся волной злость, и прикрыла глаза. Ничего, будет и на её улице праздник!
— О чем же волноваться, Лев Валерианович? — произнесла она самым обворожительным голосом, на какой только была способна. — Немножко развлеклась, вот и все. Зачем деньги, если их нельзя тратить по своему усмотрению?
— Кто говорит о деньгах, дорогая? Хотя… вы мне напомнили. Тут произошел странный эпизод, мне поздно сообщили.
— Да? А что же случилось?
— Какая-то женщина явилась в офис и потребовала выдать ей двести тысяч. Наличными и немедленно. А эти деньги принадлежат её мужу.
— Думаю, они сами разберутся. Муж и жена…
— Иринушка, голубушка, её муж умер.
— Тем более не вижу проблем. Мой муж был должен деньги её мужу, я их ей возвращаю. Помню я эту женщину. Ничего странного, с моей точки зрения, в этом нет. Я сама распорядилась выдать деньги.
— Могли бы со мной посоветоваться…