Она попыталась встать с дивана, но ноги её не держали, и она плюхнулась обратно. Ну и ладно, в принципе, она помнит номер, можно будет попробовать обе комбинации. Может, ей повезет, и она дозвонится с первого раза. Только встречу нужно будет назначить на завтра, сегодня у неё будет день отдыха. Полного отдыха.
Она набрала номер и какое-то время слушала длинные гудки. Неужели там никого нет? Ну, Лев Валерианович умер, понятное дело. Но кто-то ведь должен быть в доме? Или она не туда попала? Нужно попробовать другой.
На сей раз ей повезло больше: трубку сняли после второго гудка. Холодный и официальный мужской голос произнес:
— Слушаю вас.
— Попросите Костю… Константина, — сказала она, чувствуя, что говорит не вполне четко. — Это важно.
— Кто его спрашивает?
Слава Богу, хотя бы дозвонилась!
— Это трудно объяснить…
— Все-таки попробуйте.
Издевается, сукин сын!
— Скажите ему, что я была… очень дружна со Львом Валериановичем. И кое-что знаю о его смерти.
— Кто вы?
— Вы позовите Константина, он поймет.
— К сожалению, его сейчас нет, он будет позднее. Так что ему передать? Может быть, оставите свой телефон?
Императрица внезапно сообразила, что номер её телефона и так уже зафиксирован: во всяком случае, так поступали со всеми звонками Боссу. Что ж, Константин должен сообразить, кто ему звонил. Вот только зря она сказала о смерти Льва. Вообще слишком много болтает.
— Он знает номер, — сухо сказала она. — Но перезванивать не нужно, я сама позвоню попозже.
Не хватает еще, чтобы он позвонил, когда Олег будет рядом! Тогда весь её замечательный план провалится ещё до того, как начнется. Придется выбрать другой подходящий момент, а сегодня действительно отдохнуть. По полной программе.
А для этого нужно… Еще таблетку и один бокал, да покрепче. Или два бокала? Вот правильно: сначала было две таблетки и один бокал, а теперь — наоборот. Только пусть её никто не беспокоит. Никто… Приказать? Ладно, сами догадаются. Вернется Олег, там видно будет…
Ей показалось, что прошло всего несколько минут, и она страшно удивилась, что откуда-то взявшийся Музыкант трясет её за плечи и настойчиво повторяет:
— Что с тобой? Да что с тобой, красавица? Проснись, наконец! Не пугай меня.
Она открыла глаза. В комнате сгущались сумерки: значит, она действительно проспала почти весь день. Ну и прекрасно! Теперь можно спокойно общаться с Олегом. Без истерики и без глупостей.
— Вот и ты, — нежно улыбнулась она. — Как прошел день?
— Дико скучал без тебя. В остальном — нормально.
— Следующий раз возьмешь меня с собой…
«Можно теперь быть ласковой, доброй, нежной. Побаловать мальчика напоследок. Пусть умрет счастливым, в конце концов, он это заслужил».
— Я вообще теперь без тебя шагу не сделаю. Ты — самое дорогое, что у меня есть.
«Понял, что обострять отношения и качать права — глупо. Поздно только понял, бедняжка. Гулять тебе осталось от силы три дня. Либо в аварии погибнешь, либо шальную пулю схватишь, либо умрешь, зайчик мой, от внезапного и обширного инфаркта. В конце концов, бог любит троицу…»
Музыкант посмотрел на столик, где выстроились в ряд несколько пустых бутылок, и слегка нахмурился. Но сказал по-прежнему ласково:
— Красавица, ты совершенно себя не щадишь. По крайней мере, подождала бы меня, зачем в одиночку-то пить?
— Просто мне было скучно. А это… Ты же знаешь, я в любой момент могу завязать. Свою норму я знаю, ничего со мной не случится. Поедем куда-нибудь развлечься?
— Нет. Сегодня не поедем. Я приготовил для тебя потрясающий сюрприз, тебе понравится. А ещё купил небольшой подарок.
— Мне? — искренне изумилась Императрица.
— Кому же еще? — усмехнулся Музыкант и протянул ей довольно большой, нарядно упакованный сверток.
Императрица нетерпеливо дернула пышный бант, но он оказался каким-то хитрым образом закреплен на яркой оберточной бумаге. Тогда она взяла со столика нож и одним взмахом разрезала упаковку.
— Круто! — оценил Музыкант. — Терпеливо ждать — это не твой стиль. Решаешь все проблемы в одно касание.
«Если бы ты знал, как прав! Действительно, я решаю все проблемы в одно касание. И с тобой решу так же, дай только срок. Тут, пожалуй, мне придется терпеливо подождать, но недолго. Очень недолго…»
В свертке оказался черный лакированный ларец, украшенный затейливой инкрустацией из перламутра. А в ларце — ещё что-то завернутое в мягкую белую бумагу.