Особенно негодовал ректор на математиков. Вроде и конкурс был неплохой – три человека на место. А набор опять – хуже некуда. Конечно, он нажмет – тройки всем поставят, куда они денутся. А что потом? Потом спецкафедры будут за головы хвататься. Как учить таких студентов, если они интегрировать не умеют и в теории вероятности ни бум-бум? Ведь математика – язык всех технических наук.
Он вспомнил, как в свое время изучал этот предмет. Тех, кто не знал наизусть таблицы пределов, производных и основных теорем, их доцент не допускал не то что к экзамену – к зачету. И конкурс тогда был не больше, чем теперь. Но таких «темных», как нынешние, у них в потоке вообще не было.
Причины резкого ухудшения знаний у выпускников школ ректору, конечно, были известны. Много лет подряд педагогические вузы страны при приеме отдавали преимущество ребятам из сельских школ и семей рабочих – или отслужившим в армии. Льготы имели также те, кто имел двухлетний рабочий стаж. Им было достаточно получить на вступительных экзаменах одни тройки, чтобы быть зачисленными. А городские абитуриенты из семей служащих, сдав экзамены на четверки и пятерки, зачастую оказывались за бортом вуза. В итоге поступали в педвузы в основном бывшие троечники и двоечники. Надежды на то, что они, познавшие трудности, будут активно стремиться к вершинам знаний, не оправдывались. Бывший слабый ученик становился плохим учителем.
Может быть, для будущих педагогов некоторых гуманитарных дисциплин такой подход и имел смысл. Но применительно к математикам и физикам подобная практика привела к катастрофическим последствиям. Ведь выпускники педвузов обязаны были работать только в школе – больше нигде. Любой начальник отдела кадров, принявший молодого педагога на работу, рисковал своей должностью. И все эти педагоги, зачастую сами не умевшие решать задачи из школьных задачников, заполнили школы – и принялись учить детей наукам, без знания которых немыслим технический прогресс ни в одной стране мира. Все будущие техногенные катастрофы, крупнейшие аварии, отставание от ведущих стран мира были обусловлены этим ошибочным подходом к набору абитуриентов на наукоемкие факультеты.
А теперь подошло время поступления в вузы уже учеников этих, с позволения сказать, учителей – что и дало такое резкое снижение качества знаний у первокурсников.
Но ведь нельзя сидеть сложа руки, ссылаясь на объективные причины. Надо же что-то делать. Надо совершенствовать систему набора, отбирать лучших – ведь теперь, слава богу, почти все льготы отменены. Даже медалисты сдают экзамен. Правда, только один, но в их вузе это математика. Надо сделать подкурсы более эффективными. Надо начинать работать с отстающими с первых дней учебы, организовать систематические консультации, разрабатывать новые методики. Почему спит заведующий? Для чего взяли на кафедру профессора? Разве не для этого?
– А вы знаете, коллеги, – обратился он к аудитории по окончании доклада проректора, – что наш новый профессор кафедры математики умеет отлично работать с двоечниками. Дадим ей слово – пусть изложит свою точку зрения на выход из нынешнего плачевного положения.
– Вообще-то я не готовилась к выступлению, – растерялась Ольга. – У меня, конечно, есть мысли о том, что и как надо делать. Я поделилась ими с заведующим кафедрой, но он, к сожалению, их не одобрил.
– А вы поделитесь с нами, – настаивал ректор, – с вашим заведующим мы потом обсудим, что его не устраивает в ваших предложениях.
Паршиков позеленел. В голосе ректора, прозвучавшем столь многообещающе, он не услышал для себя ничего хорошего. Вот стерва! Ну кто ее за язык тянул? Черт, он совсем забыл, что она тоже член совета. Вернее, даже не забыл, а понадеялся, что обойдется. Ну не пришла и не пришла. Кто ж знал, что этот настырный секретарь найдет-таки ее. Теперь начнется.
Все его худшие ожидания оправдались сполна. Конечно, Туржанская рассказала о проведенном ею тестировании студентов. Все-таки провела вопреки его запрету. Ну погоди! О катастрофическом положении в его бывшем потоке. О необходимости принятия срочных мер. О предлагаемых ею консультациях, которые следует организовать с привлечением всего преподавательского состава. Поделилась опытом проведения вступительных экзаменов в ленинградском вузе. По ее словам, все блатные дела они свели у себя практически на нет.
От ее предложений ректор пришел в восторг.
– Я лично поручаю вам, Ольга Дмитриевна, – с воодушевлением заявил он, – внедрить вашу систему приема экзаменов в нашем институте. Назначаю вас председателем экзаменационной комиссии. Прошу вас и заведующего кафедрой математики завтра в 15 часов ко мне в кабинет.