Я был до безумия рад, когда все кончилось и мы остались одни. Через три месяца жена обрадовала меня тем, что вскоре я стану отцом. Мы оба были счастливы, и я считал, что обязан своим счастьем Ивану Ивановичу. Поэтому мы с женой сообща выбирали имя будущему ребенку, решив, что он непременно будет нашей с Людой огненной стихии. Сына решили назвать Алексеем, а дочь — Ириной.
Мишка между тем сдал вступительные экзамены в Ставропольский политехнический институт, пообещав, что через шесть лет он непременно станет обладателем инженерного диплома.
— «Инженер-электронщик» — звучит? — спрашивал он.
— Звучит, — соглашался я. — Теперь главное — выдержать эти шесть лет.
— Ошибаешься, главным для меня было поступить, а теперь… Вот по утрам важно что? Влезть в троллейбус, а там хоть до конечной езжай, так и здесь.
В ноябре мы с Людмилой смотрели по телевизору похороны любимого вождя и генсека Леонида Ильича Брежнева. Я с невольным злорадством наблюдал, как двое дюжих молодцов, не выдержав тяжести, упустили гроб в яму.
— Ну, тебе лично что он плохого сделал? — спрашивала меня жена.
— Мне лично Леонид Ильич не сделал ничего плохого, как в равной степени и хорошего.
— Знаешь, Юра, это плохая примета. У нас вот так же хоронили председателя колхоза и тоже неаккуратно гроб в яму опустили. Пьяные были все. Так потом три председателя один за другим сменились, а последнего мало что с должности сняли, еще и колхоз расформировали и присоединили к соседнему. Как бы с нашим государством того же не стало.
— А к кому нас присоединять будут? — спросил я легкомысленно. — Держава-то огромная. Впрочем, если к Аляске, то я «за». Мы тех фермеров быстренько в колхозы загоним. А то распустились без руководящей и направляющей. Нехорошо… — говорил я, слушая квартет альтистов — больше по телевизору ничего не показывали. — Ладно, женушка, Бог с ними со всеми, лучше займемся телом. Ты Рембрандта читала?
Эта фраза была взята нами на вооружение после того, как Мишка рассказал анекдот. Мол, жена недовольно говорит мужу: «Ты совершенно со мной не разговариваешь. Приходишь с работы и командуешь: в койку, и все». «А о чем с тобой разговаривать?» — удивляется муж. «Ну, хотя бы об искусстве», — отвечает жена. На следующий день муж, придя с работы и поужинав, спрашивает: «Жена, ты Рембрандта читала?» «Нет», — отвечает та растерянно. «Тогда — в койку!» Так что мы с Людмилой стали довольно часто использовать эту кодовую фразу.
Между тем время даже не шло, а летело. За столь захватывающей семейной жизнью я и думать забыл о дурмашине. Приближался март — время родов. Алешка, или Иринка, так пинался изнутри Людиного живота, что мне за нее порой было страшно. И вообще, сколько я ни пытался представить себя в роли отца, у меня это совершенно, не получалось. Я просто ждал, и все. Мишка учился в институте, у него началась совсем другая жизнь, к нам он теперь заглядывал лишь время от времени. Но нас, в частности меня, это даже устраивало: я жил Людмилой. Сейчас я вспоминаю о том периоде жизни со светлой грустью, ибо тогда я был по-настоящему счастлив. Как жаль, что со временем все проходит. А возможно, человеку и не положено быть постоянно счастливым? Может быть, земное существование и придумано для того, чтобы быть отдушиной от бесконечного счастья, начинающегося тогда, когда Бог приютит наконец грешную душу и окружит ее неземным блаженством?
Десятого марта 1983 года Людмила родила мне дочь Ирину. Поначалу я не испытывал никаких отцовских чувств, даже немного ревновал жену к этому появившемуся так внезапно комочку жизни, отбиравшему у меня процентов восемьдесят былого внимания и любви моей Людмилы. Но время шло и все расставляло по своим местам. Желудочек у Иринки не справлялся даже с маминым молоком, девочка плохо спала, а то и во весь голос жаловалась на дискомфорт. Людмила недосыпала, мне было безумно жалко жену, и я старался, как мог, облегчить ей жизнь. Обычно Люда с утра, выпроводив меня на работу, спешила переделать все домашние дела, заключавшиеся в стирке, уборке и готовке пищи, ну и, естественно, в занятиях с Иринкой. К моему приходу она обычно успевала справиться со всем, и тогда я забирал у нее дочку. Моя задача состояла в том, чтобы как можно дольше дать Людмиле отдохнуть, поспать. Я научился перепеленывать девочку не хуже мамы, кормить ее из бутылочки, качать и баюкать, словом, делать все от меня зависящее, чтобы Иринка не нарушала в квартире тишину. Порой даже я выкатывал во двор коляску и гулял с малышкой, пока не надоедало. К одиннадцати вечера Люда успевала выспаться и даже уделить мне оставшийся до полуночи час.
Майскими вечерами, гуляя с Иринкой и не зная, чем при этом занять голову, я снова обратился мыслями к дурмашине. Если мои догадки о локальном замедлении времени были верны, следовало, допустить, что, кроме известных уже четырех взаимодействий веществ во Вселенной: сильного, слабого, электрического и гравитационного, — должно существовать еще как минимум одно, даже пока не знаю, как его назвать. Или два.
В самом деле, если сильное взаимодействие сцепляет нейтроны, протоны и электроны в единый атом, но действует только на расстояниях, сравнимых с размерами самих частиц, почему бы не допустить, что гравитация — не более чем отголоски сильного взаимодействия. И именно поэтому чем больше масса тела, тем она (гравитация) сильнее.
«Оригинально, — подумал я. — Но в таком случае время обязано быть отголоском слабого взаимодействия, способствующего распаду тяжелых элементов и присутствующего при ядерных реакциях с выделением нейтрино». Затем мысли покатились совсем без удержу. «В принципе на уровне микромира уже давно замечено нарушение закона причинности, а некоторые ученые поспешили ввести понятие тахионов — микрочастиц, существующих при скоростях только больше фотонов…» Далее пошли размышления уже настолько сугубо специальные, что приводить их здесь по меньшей мере бессмысленно, тем более что в конечном итоге они частично были, как оказалось, неверными.
Все размышления — не более чем гипотезы, а они, как известно, без практического подтверждения так и остаются гипотезами. Не строить же мне собственный ускоритель элементарных частиц…
Между тем Людмила как-то все же забралась в сервант, где я хранил свои записи и распечатки вычислений компьютера, а заодно и сберкнижки. При всех моих тратах их еще оставалось 39 штук — все в различных городах. Уж даже не знаю, как она сумела дождаться меня с работы, но ждал меня допрос с пристрастием. Узнав, что мы с ней действительно богаты, на следующий день она выложила передо мной список вещей, которые бы ей хотелось иметь. Я едва убедил ее в том, что не следует привлекать к нам внимание ОБХСС, тем не менее она, в свою очередь, настояла, чтобы я с одной из книжек снял 20 тысяч и она раз в жизни подержала бы в руках именно деньги, а не то, что мы называем получкой.
Чего не сделаешь для любимой жены? Пришлось уговаривать Мишку съездить в Нальчик, все равно у него начались каникулы. Впрочем, в Нальчик мы поехали вчетвером: я с Людой и Иринкой, Мишка — за рулем. Видимо, в эту поездку Людмиле и загорелось водить машину. После поездки она все вздыхала, что у нас нет своей машины. Это было что-то новое. Я, например, никогда не чувствовал в себе потребности крутить баранку, предпочитая за рулем видеть Мишку. А шоферил он классно и любил в свободное время поковыряться в машине, чего я старался избегать, хотя поверхностно и знал, как в случае чего определить, куда пропала искра.
Все доводы «против» я выложил Людмиле единым духом, однако огненная стихия уже горела неугасимым огнем. Наконец я сдался. Мое поражение, а скорее свою победу, жена загладила самой безумной сладкой ночью, после которой мне уже самому хотелось иметь машину. Я, правда, выторговал себе право никогда не вмешиваться в ее шоферские проблемы, оставив за ней и ЕО, и ТО-1, и ТО-2, а также прочие проблемы с ремонтом и обслуживанием автомобиля. Людмила тут же записалась на курсы, затем договорилась с тестем, чтобы он встал в колхозе в очередь на автомашину; выхлопотала было место под строительство гаража, но я эти ее поползновения пресек, купив готовый гараж в том же кооперативе, где мы с Мишкой хранили теперь уже бесповоротно Мишкину «шестерку». К концу лета тесть купил на наши деньги «Ниву» и оформил дарственную на Людмилу.