Отметим еще две женских фигуры, вернее, два женских силуэта, изображенных г-жей Летковой: «благородную и великодушную» Таню («Без фамилии»[4]) и Софью Петровну Кончакову. Одна исповедует «непоколебимые принципы» и скрашивает своей любовью серенькую жизнь одного бедного труженика, наставляя его держаться неизменно пути правды и чести. Вторая же, всю жизнь свою посвятив подвигам альтруизма, отказавшись от личного счастья, то записывается в отряды сестер милосердия, то воспитывает чужих детей.
Перечисленные героини произведений г-жи Летковой, несмотря на то, что они являются носительницами разнообразных, иногда совершенно противоположных миросозерцаний, несмотря на то, что они поклоняются далеко не тождественным моральным истинам, тем не менее, все очень походят друг на друга в психологическом отношении. Автор заставляет их действовать перед читателем как участниц одной и той же психологической драмы, раскрывает их душевный мир в те минуты их существования, когда их гнетет сознание одиночества.
Сознание одиночества есть неизменный итог их внутренней жизни. Этим сознанием разрешаются все разнообразные столкновения их с окружающей средой. Именно к этому сознанию, как к общему знаменателю, приводится вся сложная масса чувств и настроений, которыми дарит их ежедневно жизненный опыт. Тоска одиночества – самый жестокий бич их существования. И потому в сношениях с людьми они, прежде всего, стараются определить, насколько-то или другое лицо близко их душевному миру или далеко.
Страницы дневника Елены Барминой испещрены рассуждениями об одиночестве. «Я люблю мужа, – заявляет она на первых страницах дневника, – по мне и в голову не придет рассказывать ему, что происходит у меня в голове. Я обожаю мать и не могу с ней говорить о себе. Почему это? Почему я, не живя ни одного дня одна, вечно одинока?»
Особенно ее мучает ее «отчужденность» от мужа.
«Муж мой ничего этого (эстетических и философских вопросов. – В.Ш.) не может понять. – «Ты все хочешь что-то решать и что-то изображать из себя… Это смешно», – постоянно повторяет он.
Какие мы чужие друг другу!.. При такой беспредельной близости – такая ужасная отчужденность!..»
Страдая, не столько от разности во взглядах, сколько от сознания, что она и ее муж живут «особой душевной жизнью», что ее муж не думает заглядывать в глубину ее душевного мира, Елена решается покинуть свой семейный очаг. Когда же, увлеченная Львовым, изведав кратковременное счастье любви, она мало-помалу начинает разочаровываться в своем новом «избраннике» сердца, ею снова овладевает тоска одиночества: она убедилась, что Львов точно так же, как ее муж, не потрудился заглянуть в ее душу, даже более того, не признал за ней права «иметь свою жизнь». И в конце романа Елена расходится и со Львовым, признав, что они друг другу «чужие души».
Драма «чужих душ» разыгрывается и в семье Ловцева . Софья Николаевна возмущается главным образом не отсталостью своего мужа, но его бюрократическими наклонностями, не его погоней за карьерой, а его отношением к себе: она не помнила, чтобы когда-нибудь хоть один раз ей муж «пожелал войти в ее душу, узнать, о чем она думает, чего ей недостает, отчего она грустна». И она ушла из-под его кровли потому, что он «просмотрел ее душевную жизнь».
Но всех сильнее от тоски одиночества приходится страдать телеграфистке Мигаевой. Одиночество преследовало ее с дней ранней юности и даже детства. Одинокой она была при жизни своей матери.
Она вспоминает о днях своей юности:
«Конечно, она любила свою больную, худенькую мать. Она и до сих пор не может без нежности вспоминать о ней. Да! Но ей жаль, зачем они, всю жизнь живя вместе, жили так далеко друг от друга, зачем она не проникла в душу матери, зачем давала ей так уходить в житейские заботы, хозяйство, в считывание копеек. Целые дни, целые годы проходили в мелкой ежедневной суете. Так прошла и вся жизнь. Уже после смерти матери Марья Ниловна свила около нее какой-то венчик, и память о ней стала для нее священной. А при жизни она, должно быть, тяготилась ею… В сущности, смерть матери принесла ей освобождение. Да, но зато принесла и одиночество. А разве при матери она была не одинока? Разве не одиноко перенесла она горе разлуки с Петровским? Он нравился ей и, кажется, очень любил ее, а мать перестала принимать его…. Разве не одиноко затаила она в себе чувство любви к Рукину, не одиноко перестрадала свою любовь к нему, только из-за того, что он был женатый, а мать была строгих правил. И недоброе, мучительное чувство сжало сердце Марьи Ниловны».
4
«Без фамилии» (1902) рассказ, посвященный разочаровавшейся в идеалах народничества интеллигенции.