Лиза любила свое авто и первое время после покупки почти жила в нем. Но быстро поняла, что машина хороша лишь для нейтральных, не связанных с работой, поездок, поскольку тот стиль Лизиной работы, который отличал ее от остальных адвокатов города, не допускал возможности слежки, скажем, за клиентом в такой навороченной, роскошной и бросающейся в глаза машине. Поэтому в подобные рабочие моменты Лизе пришлось все же пользоваться своим стареньким «Фольсквагеном».
В утро похорон она предпочла «Фольксвагену» роскошный «Хидклиф».
Лиза была в черном брючном костюме, черной бархатной куртке, русые ее волосы были стянуты черной лентой. Выглядела она превосходно. Не то что я – обтянутый черным джемпером бочонок.
– Глафира, ты сегодня потрясающе выглядишь. – Я от удивления открыла рот. – Тебе удивительным образом идет черный цвет. Откуда у тебя этот джемпер?
– Да он у меня уже целую вечность.
– Если он тебе так надоел, можешь отдать его мне, а себе купишь что-нибудь другое… Всегда мечтала вот о таком свободном черном джемпере, в который можно закутаться, как в одеяло.
– Ты серьезно? А я думала, что у тебя в голове предстоящие похороны.
– Не хочу об этом пока думать. Как только представлю, что пришлось испытать Маше, так мороз по коже… Я даже не знаю, как себя вести с Вадимом, какие слова найти, чтобы ему стало немного легче… Думаю, он даже и не заметит моего присутствия. Но и не приехать я тоже не могу.
– А тебе не кажется, что он позвонил тебе не просто так…
– В смысле?
Мы выехали из города и теперь медленно двигались в тумане, освещая светом фар едва различимую дорогу. Настроение ухудшалось с каждым километром. Судя по тому, что туман все сгущался, неизвестная мне деревня Чернозубовка представлялась и вовсе чем-то невидимым, сюрреалистическим, жутковатым, с черным гробом посередине…
– Ну не случайно же он все время повторял, что не понимает, как его жена оказалась в Чернозубовке.
Я произнесла это и вдруг поняла, что едем-то мы не в Чернозубовку, а в город Иловатск. Но почему же тогда у меня в голове было только это страшное, с черными зубами, название?
– Я тоже об этом думала. Не в таких уж мы были отношениях, чтобы он приглашал меня на похороны жены… Это если честно, – согласилась со мной Лиза. – Думаю, что причина его звонка на девяносто процентов связана с моей профессиональной деятельностью. Может, его жену похитили или заперли где-нибудь с собаками… Мне даже страшно такое говорить… Но Вадим хочет мне что-то рассказать, это определенно…
Городок Иловатск представлял собой разросшееся и расстроившееся большое село, где параллельно улочкам с частными аккуратными домиками тянулись улицы с нелепыми и какими-то голыми, как будто заплесневелыми пятиэтажками. Неинтересный, негармоничный, в черно-серо-белых тонах городок с такими же скучными и куда-то вяло бредущими жителями.
– Виной всему погода, – словно прочла мои мысли Лиза. – Господи, какое же повсюду уныние… Вот не хотела бы я жить в таком городе. Лучше удавиться.
– Лучше удавиться, – подтвердила я.
– Знаешь, Глаша, если судить по адресу, Вадим живет в пятиэтажке, квартира четырнадцать. Значит, в одной из этих мрачных коробок. Как ты думаешь, когда жители этих домов спят, они слышат по ночам, как эти ужасные дома скребут небо?
– Да, думаю, что слышат. И поэтому у них у всех должны скрежетать зубы… И от услышанного во сне скрежета крыши о звездное небо, и от того, что им так фатально не повезло с жильем…
Мы быстро нашли дом, в котором проживал Вадим. Поднялись на пятый этаж, но ожидаемой крышки гроба не увидели. Лиза облегченно перекрестилась.
– Ох, Глаша, не люблю я эти крышки… Кажется, подойди к ним поближе, и они прихлопнут тебя, как моль…
– Дура ты, Лизка.
– А что поделать? Я привыкла быть с тобой честной во всем. Даже в передаче своих ощущений.
Дверь нам открыл сам Вадим. Никаких облаченных в печаль и траур родственников за его спиной мы не заметили. И вообще вокруг было подозрительно тихо для дня похорон. Да и запаха поминальных щей не чувствовалось.
– Здравствуй, Вадим, – осторожно сказала Лиза, недоумевая, как мне показалось. Предполагаю, мы тогда с ней подумали одновременно, что никаких похорон, как и погибшей жены в жизни одноклассника Лизы на тот момент не наблюдалось.
– Лиза! – Вадим, высокий худощавый брюнет в домашних брюках и свитере, слабо улыбнулся нашему появлению. – Рад тебя видеть.
– Вадим, ты звонил мне вчера? – на всякий случай спросила Лиза, боясь выглядеть глупо в глазах одноклассника.
– Да, звонил… Да вы проходите…
– Познакомься, это моя подруга – Глафира, – вежливо представила меня Лиза.
– Очень приятно.
Думаю, у Лизы на языке вертелся вопрос, который она никак не могла озвучить: не померещился ли ей звонок, в котором Вадим сообщал о трагической гибели своей жены.
– Похороны завтра, но я нарочно вызвал тебя сегодня, потому что мне надо с тобой поговорить… Думаю, что присутствовать на похоронах тебе не обязательно, тем более ты почти не знала Машу. Но ты можешь помочь мне понять, что же произошло на самом деле.
Квартира была хорошей, красивой, чистой. Зеркала затянуты черным газом. К счастью, не было того специфического запаха смерти, какой обычно бывает в домах, где кто-то умер. Пахло кофе.
– Я сварил кофе, сейчас принесу, и мы поговорим…
Вадим усадил нас на диване в столовой, а сам ушел на кухню. Мы с Лизой переглянулись.
– Знаешь, а хорошо, что так вышло, – сказала она мне шепотом. – Я ужас как боюсь похорон.
– Странная ты, Лизка. Так часто видишь трупы, а похорон боишься…
– Я всего боюсь, если честно. Ну?! Что я тебе говорила? Что-то в этой смерти есть криминальное, иначе он бы меня не вызвал… Просто позвонил бы потом, после похорон, и рассказал о своей беде. Если бы это был несчастный случай.
Вернулся Вадим с кофейником. Я бросилась ему помогать, пошла на кухню, принесла чашки, сахар.
– Как я уже тебе вчера сказал, на Машу напали собаки… Но не в Иловатске, а в Чернозубовке, в селе, в котором у нее нет ни одного знакомого. Никого! Как она там оказалась, что могла там делать – ума не приложу!
– А что, там, по этому селу, вот так запросто бродят собаки и нападают на местных жителей? Скажи, еще подобные случаи в Чернозубовке были?
– Не слышал. Да и никто из моих знакомых тоже.
– Где конкретно на нее напали?
– Можно сказать, за селом, вернее, это как бы продолжение села… Понимаешь, Чернозубовка довольно большая, но почти в самом ее конце есть небольшой лес, пересохшая речка с мостом, и вот позади моста, чуть на отшибе, находится ферма некоего Ефима Ананьева. И только после его фермы уже начинается пустырь, за ним – поля… Так вот. На Машу напали неподалеку от фермы. Можно сказать, у ворот… Но собаки утащили ее к пустырю, кусали, рвали на части…
– А что фермер? Он что говорит?
– Говорит, что ничего не слышал. Вернее, что-то похожее на крик слышал, спросил еще жену, не слышит ли она, и она ответила, что это по телевизору… У них в доме два телевизора. Она как раз смотрела фильм, и, вероятно, в этом фильме были женские крики… Сейчас же, сама знаешь, сколько каналов… И невозможно проверить, какой именно шел фильм.