В его доме была беременная женщина. Мало ли что ей могло понадобиться, поэтому стоило держать себя достойно.
Хотя о каком достоинстве могла идти речь, если эта женщина его бывшая жена. Он уже показал Полине все свои стороны: гадкие и не очень. И осознание этого почему-то давило неприятным грузом. Ему ещё не попадались такие, как Полина, а попалась, он поступил как ребёнок: надоело, захотелось лучше. А ведь понимал, что лучше-то у него не будет. Если только внешне, и то за это придётся платить. Ксюша каждый месяц тратила почти миллион на свою внешность, поясняя, что «это долгосрочные вложения» и советуя подругам того или иного пластического хирурга, а Костя вдруг задумался, что не помнит, давал ли денег бывшей жене на посещение салонов красоты.
Хотя Полине явно не нужен косметолог. У неё гармоничные черты лица, губы от природы полные и сочные, Костя точно знал, что настоящие. А грудь… Черт, даже в пальцах фантомно ощущалась её мягкость.
Костя отогнал навязчивые воспоминания, которые сулили только примитивный отклик тела.
Ему следовало немедленно постельное взять и хоть как-то скрасить ночь на этом диване.
А завтра он точно подумает, что ему делать с Шафом и что он может сделать со своими торговыми точками.
Дополнительный плед и подушка находились в его комнате. Осторожно постучав, Костя по обычаю вошёл, не дожидаясь ответа.
Судя по шуму воды, Полина принимала душ, что в целом было даже лучше. Костя направился за нужными ему предметами для ночлега вглубь спальни и случайно заметил разложенные на тумбе документы.
Среди них находился паспорт Полины, карта беременной и стопка анализов. Костя не собирался лезть в чужие бумаги, но обратил внимание, что везде стояла его фамилия. Полина не поменяла её.
Послышался неясный шум, и именно это погнало Костю в ванную. Он приоткрыл дверь, мгновенно ощутив вырвавшийся горячий пар и запах лимонного шампуня. За запотевшей стеной душевой кабины Костя разглядел только неясные очертания фигуры. Светлая кожа, тёмные волосы, всё это было размыто, и каждый раз пробегавшие по стеклу капли не давали увидеть четкую картину.
Костя не понимал, почему застыл, почему не уходит. Но это зрелище вдруг показалось ему самым сексуальным, какое он когда-либо видел.
Полина смыла шампунь и, выключив воду, открыла дверцу душевой кабины.
Вскрикнув, прикрывая голое тело рукой, она посмотрела на него сначала испуганно, а потом зло.
— Ты до инфаркта довести хочешь?
А Костя понял, что и ответить ничего не может, глядя на округлый живот, мягкую грудь, смятую ладонью, на эти полные губы и темные волосы, мокрыми кольцами прилипшие к светлой коже. Ведьма. Самая настоящая. Красивая и желанная. Даже с этим выпирающим животом, от вида которого у Кости учащается дыхание, а ещё просыпается дикая злость к тому ублюдку, чьё семя она приняла.
— Послышался шум, — Костя сам едва узнал свой низкий голос, — я зашёл проверить.
Полина глубоко и судорожно вздохнула, осторожно прошла мимо и, сняв с вешалки большое махровое полотенце, прикрылась.
— Всё в порядке, убедился?
Костя криво улыбнулся, облизнув верхнюю губу.
— Да, — ответил и усилием воли заставил себя отвернуться.
Тело Полины он видел много раз, и оно всегда действовало на него определенным образом. И беременность нисколько не сбавила обороты. Эрекция буквально сдавливала мозги.
— Извращенец, — сам себя отругал он.
Полина вышла из ванной буквально через минуту, в махровом халате, под которым явно ничего не было, и в тюрбане из полотенца на голове.
— Я, конечно, не имею права тебя выгонять из собственной комнаты, но ты не мог бы оставить меня одну на некоторое время? — попросила она.
— Да, — отозвался Костя, хотя не сдвинулся с места.
Полина некоторое время смотрела на него, ожидая действий, и Костя понимал, что потянись он к ней сейчас, она явно не будет рада.
Он медленно развернулся, вспоминая, что пришёл за подушкой и одеялом, поднял их с кровати и вышел.
В своём кабинете он вдруг подумал, что не помнил причины, из-за которой они развелись. Это же должно было быть нечто важное, то, из-за чего невозможно дольше находиться с человеком. Но как Костя ни напрягал память, так и не смог понять почему.
Только осознал, что как и любая кукла Полина сломалась, а он не нашёл в себе силы её починить, переметнув свой взгляд на нечто новое, яркое, лёгкое и недолговечное, как воздушный шарик.
Глава 9
Полине не спалось.
Тревожило и новое место, и старый будоражащий запах, и ощущение, что что-то идёт неправильно. Это касалось её недомолвок, а ещё инцидента в ванной. Уговаривать себя, что стояк бывшего мужа ей показался, было бы глупо, но выбросить увиденное из головы оказалось сложно. С одной стороны, ей это льстило, а с другой — чувствовалось в произошедшем нечто неприятное.