— Это именно то, чего ты и хотела, — сама себе сказала Полина, присаживаясь на аккуратно заправленную кровать.
Делами по дому она начала заниматься медленно, подолгу составляла список для покупок. Состояние было если не сонное, то ленивое. Её телефон молчал, а Полина поймала себя на мысли, что то и дело смотрит на него. Но потом она себя одёрнула.
Если так ждала, то не стоило всё это затевать.
Она уже знала, как всё закончится, и проходить через это снова не имеет смысла.
Стоило зацепиться за эту мысль, как дела пошли быстрее. Полина и прибралась, и всё перемыла, и наполнила маленькую квартирку свежестью и собственным ароматом. Так незаметно прошло время до шести вечера, а мусорные пакеты наполнились доверху. Хорошо, что темнело не рано и оставалась возможность прогуляться в парке неподалеку.
Попытавшись застегнуть кардиган, Полина поняла, что смотрится он не по размеру.
— Растешь, — улыбнулась она себе в зеркало и, собрав пакеты, открыла дверь.
Конечно, видеть кого-то на лестничной клетке вполне обыденно для многоквартирного дома, даже когда курят прямо у чужого порога. Но вот уж кого точно Полина не ожидала увидеть, так это Костю.
Она сдавленно охнула и выронила ношу из рук.
— Как ты?.. — Он был не в больничной робе, выходит, выписался. — Тебя уже отпустили домой?
Догов докурил сигарету и кинул её на бетонный пол к нескольким окуркам под ногами.
— Скажем так, я договорился.
Полина на минуту застыла.
— Что это значит?
— Неважно, — отмахнулся Костя. — Поговорим о тебе?
Вот уж чего точно Полина не хотела, так это говорить о себе.
Она выдохнула, нахмурившись от едкого сигаретного дыма, подвинула ногой пакеты и закрыла двери. Костя мусор подхватил без лишних слов, да и Полина не собиралась его отбирать.
— Решила уйти, ничего не сказав? — начал Костя, когда они вышли на улицу.
— Ты прекрасно знал, что так и будет, и я думаю, моё «предупреждение» ничего бы не изменило.
Костя фыркнул. Их «романтическая прогулка» до мусорных баков явно этим не ограничится.
Закинув мешки в контейнер, Костя достал сигарету.
— Не помню, чтобы ты так активно курил, — Полина недовольно помахала ладонью перед лицом.
Догов как будто опомнился, выкинул сигарету вместе с зажигалкой.
— Извини, — пригладил растрепанные ветром волосы он. — Я хочу, чтобы ты вернулась.
Это было ожидаемо.
Полина вздохнула и отрицательно качнула головой.
— Не забывай, что ты беременна и это мой ребенок тоже, — нетерпеливо начал Костя с козырей.
— После того как он родится, я тебе уже говорила, я не стану препятствовать вашему общению…
Костя шумно втянул воздух сквозь зубы. Он нервничал и злился, Полина отчетливо ощущала это.
— Я хочу знать, что с тобой всё в порядке, хочу видеть, как протекает твоя беременность, хочу…
— Костя, хватит, — оборвала его Полина, — я выслушала все твои «хочу», но всё, что касается меня, это моё дело.
Полина побрела в сторону дома, гулять внезапно расхотелось.
— Стой, — Костя ухватил её за плечо.
— Пожалуйста, Костя, пожалуйста, — почти умоляюще попросила она, чувствуя, как он силой притянул её к себе.
Он всё ещё пах больницей, лечебной мазью и совсем немного потом, всё ещё был небритый, как араб, но даже так выглядел вполне здоровым, иначе откуда столько силы.
Догов уткнулся ей в шею, щекоча бородой и горячим дыханием. Воспоминая о былой близости прокатились приятной волной по телу.
— Я не могу… — шептал он почти бессвязно, — я люблю тебя и не хочу отпускать.
Слышать признания было отчего-то больно и даже неправильно. Всё разительно отличалось от их первого раза. Во всё так хотелось верить. Полина прижалась к нему, обводя ладонями широкие плечи.
— Мы это уже проходили, — сказала она, — и ничем хорошим это не закончилось.
— Как… мне вернуть твоё доверие?
Полина не знала. Но точно знала, что Константин Догов — это последний мужчина, которому бы она поверила.
— Просто отпусти.
Костя отстранился, вздохнул обреченно.
— Ты единственная, кто нужен мне.
Казалось, это были слова утопающего, настолько отчаянно они прозвучали, и надо ли говорить, что вызвали в Полине больше отторжения, чем желания проверить насчет «единственной». Вместе с этим словом в голове Полины вертелись и другие, которые Костя говорил, и они были не настолько приятны, как эти.