— Люблю тебя, — шепнул Костя, оглаживая округлый живот.
Полина охнула, но удерживала себя на локтях, на спине ей было бы совсем неудобно.
Догов знал, чего хотел. Он всегда любил смотреть на Полину. Ему нравилось целовать её в непристойных местах.
Опустившись на колени, он лизнул её промежность. Очертил горячим языком сжатое колечко ануса, а потом жадно впился в половые губы.
Полина вскрикнула, вцепившись одной рукой в его волосы.
— Не… — она что-то пыталась сказать, но с губ срывались стоны.
Косте нравилось так, он сам ощущал дикое возбуждение, чувствуя, как увлажняется всё не только от его слюны, начиная ощущать её вкус. Член горел в штанах, и он потёр его ладонью, не прекращая ласкать свою женщину.
Полина всегда была чувствительна, хотя порой казалось, что она как ледышка, но он знал, насколько она горяча и вкусна.
Её колени дрогнули, она попыталась их свести, вскрикнула глухо, и ее затрясло. И с Костей происходило то же самое. Возбуждение, достигшее пика, распалось колючими, нервными токами по всему телу.
Можно ли кончить на каком-то ментальном уровне? Определенно можно, особенно когда держишь и чувствуешь в руках любимую женщину.
Костя поднялся. Под ногами словно вату кто расстелил. Голова немного кружилась. Он поддерживал едва не упавшую на столешницу Полину, прижавшись лбом к ее голове.
Этого, конечно, мало, но пока достаточно.
— А ты… — едва слышно прошептала Полина, тронув ремень его брюк.
— Я кончил, — отстранил он её ладонь.
— Так? — она удивилась, округлив глаза.
Костя рассмеялся.
— Именно так, но ты никогда об этом никому не скажешь, верно?
Полина ухватилась за его плечи. От поцелуев-укусов у неё сильно покраснели и припухли губы.
— Иначе что? — шепнула она ему в ухо.
— Я привяжу тебя к себе до конца твоих дней.
Полина усмехнулась, положив ему голову на плечо, и ничего не ответила. Но Косте было достаточно и этого.
***
Полина проснулась оттого, что под ней стало влажно. Вначале она подумала, что вспотела, приподнялась. Но воды на простыне было слишком много, и, стоило чуть поднапрячься, она прибавлялась.
— Ох, — выдохнула Полина.
Насколько громко, она не поняла, но Костя, спавший на боку рядом, подскочил.
— Что случилось? — спросил он сонно.
Полина на секунду запаниковала, но потом облегченно выдохнула.
— Воды отошли.
Костя на мгновение застыл изваянием.
— Что отошли?
— У нас скоро будет ребенок, — торопливо пробормотала Полина, прислушиваясь к своим ощущениям.
Догов так и свалился с края кровати и снова подпрыгнул как резиновый мяч.
— Скорее! — он начал натягивать одежду.
— Подожди, — не торопилась Полина, — мне нужно принять душ.
— Какой душ, едем скорее! — подгонял ее Костя. — Что, если он сейчас полезет?
— Сейчас прямо не полезет, дай собраться нормально, — рявкнула Полина.
Оба паниковали. Полина хоть и старалась сохранять спокойствие, видела, как дрожат собственные руки, а Костю так и вовсе всего колотило. Он не мог усидеть на месте, постоянно спрашивая, как она себя чувствует, бегал под дверью ванной, чем только раздражал.
Она давно собрала нужные пакеты со всем необходимым, поэтому, закинув их на заднее сиденье джипа, они поехали в роддом.
Пока Полина не ощущала боли, лишь тяжесть и страх то исчезающий, то снова появляющийся. Внутри всё замирало от предвкушения и ожидания.
— Может, ложная тревога? — с опаской спросил Костя, не отводя дикий взгляд от дороги.
Полина посмотрела на спидометр, стрелка дрожала на отметке сто километров в час.
К счастью, в три часа ночи улицы были пусты и им на пути никто не встретился.
— Если ложная, мне скажут и держать меня там никто не будет.
Но Полина не была в этом уверена — всё уже началось.
В приемном покое родильного дома врач оправдал её ожидания.
— Да, раскрытие идёт полным ходом, оформляйтесь и проходите в палату.
Полина судорожно сглотнула, на дрожащих ногах выйдя из смотровой. Догов ждал снаружи в холле с пакетами и выглядел как взъерошенный воробей. Бледный и испуганный больше, чем она.
Медсестра велела забрать пакеты и одежду, если нужна.
— Я пойду с тобой, — порывался поддержать ее Костя.
— Нет, — твёрдо произнесла Полина, начиная ощущать легкие тянущие боли в пояснице.
Здесь он явно был ей не нужен.
— Но я…
— Я позвоню, Костя, пользоваться телефоном разрешено.