Только воздух им обоим всё же нужен, поэтому, когда она шумно вдыхает, Никита прерывается, отрываясь от его губ. Прерывистый вдох, и лоб Преснякова утыкается в ее собственный, но Лиза блаженно не смеет открывать глаз, потому что прекрасно знает, что произойдёт дальше. Она в эйфории от поцелуя, голова приятно кружится, и это долгое отсутствие кислорода впервые не душит ее, а даёт вздохнуть полной грудью. Лиза запрокидывает голову назад, когда мужчина вдруг языком касается ее шеи, и заставляет все внутри переворачиваться от избытка чувств и эмоций. Этот вечер явно собирается стать гораздо лучше.
Комментарий к Когда-то у нас было время, теперь у нас есть дела Ну как вам? ;)))
====== Никого не встречала я прекрасней, чем ты – и душа замирала от такой красоты ======
Комментарий к Никого не встречала я прекрасней, чем ты – и душа замирала от такой красоты Ну и по традиции приглашаю вас в свою обитель — https://t.me/kozenix_deti_moi
Когда он так бесстыдно касается ее шеи своим языком, Лиза не может сдержать тихого полустона, который тут же заглушается, чужим влажным поцелуем. Она на секунду поднимается с его колен, чтобы снять мешающую футболку и замирает. Никита, весь растрепанный и разгоряченный, измазанный в краске и тяжело дышащий выглядел невероятно привлекательно. Ну настоящее искусство. Он смотрит на нее снизу вверх таким обожающим взглядом, что у нее внутри что-то оживало и заставляло бабочек не просто порхать, а биться внутри. Разделявшее их, хоть и небольшое, расстояние подвело, и даже сделав быстрый, уверенный рывок навстречу Черниковой он смог только еле коснуться мягких губ. Лиза тут же склонилась ему навстречу, но этого всё равно категорически не хватало для того, чтобы сделать поцелуй настолько глубоким, пылким и пьянящим, как им обоим хотелось. Её ладони опустились ему на плечи, растеряно метнулись к шее, а потом — быстро проскользнули по груди в поисках чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться. И нашли-таки желаемое: пальчики схватились за ткань дурацкой футболки и дерзко дёрнули за нее, вынудив Никиту покачнуться, резко привстать с кресла и прижаться вплотную к её бёдрам, и чуть ли не навалиться на неё своим телом. Она была действительно сильна физически, что не могло не восхищать. У него до сих пор были опасения, что она может вот-вот опомниться и резко остановит движение его пальцев, медленно спускавшихся по шее к той самой соблазнительной увиденной лишь недавно сквозь кружево белья груди. Но торопиться и спешить ему категорически не хотелось; именно сейчас он получал наслаждение и от того, как оттягивал удовольствие, стремясь прочувствовать каждый момент их близости.
Лиза же в галантность мужского пола верить не привыкла, поэтому судорожно пыталась понять, что же именно не так, и почему Никита так медлит. Даже бесстыдно опустила одну ладонь вниз, просто из стремления убедиться в его к ней желании.
— Ох, — вздохнул он рвано и тут же сполз губами к её шее, пока девушка, забыв о своих изначальных планах, увлечённо исследовала размер его желания, прощупывая его самыми кончиками пальцами сквозь ткань брюк.
Внутреннее напряжение и некоторая спешка, постепенно рассеивались под его нежными и чувственными поцелуями, покрывавшими шею и ключицы. Если сначала ей казалось необходимым скорее перейти к сексу, максимально сократить и упростить все возможные прелюдии, чтобы ей не захотелось вдруг передумать.
Но теперь она и так была уверена, что не передумает. Слишком хорошо, слишком приятно оказалось просто отпустить все волнения и позволить себе наслаждаться тем, как мужские ладони гладят, мнут, стискивают тело.
Впервые кто-то хотел её так… вдумчиво?
Наконец-то сняв мешающую футболку, Лиза всё равно продолжала раз за разом просто исследовать его, обводила руками. Изредка чуть отстранялась, чтобы бросить на него долгий, пристальный взгляд. И Никита, всегда гордившийся своим здоровым цинизмом, готов был позабыть о нём навсегда, и признать, что никто и никогда прежде не смотрел на него так. Девушка же налюбоваться не могла его резковатыми, но настолько гармоничными изгибами. Пальцами скользила по эстетически великолепному телу и представляла, как потом будет перекладывать простым карандашом на, достаточно мощный спуск покатых плеч и будоражащие воображение четкие линии пресса. Именно в этот момент Никита наконец-то снял с нее все это время мешавшее белье.
— Тебе приятно? — шепнул ей на ушко, накрывая сразу двумя ладонями покрывшуюся мурашками грудь.
— Очень. Но я считаю, что если мы продолжим так стоять, то у нас ничего не получится, — честно ответила она, чем вызвала у мужчины короткий смешок.
— У меня в дома вообще-то есть кровать, предназначенная для таких вещей, — сказал она широко улыбаясь, — даже в момент такой интимной близости они не могли не смеяться. Но именно в этот момент Никита прижался ближе, и она ощутила соприкосновение их голой кожи и эрекцию, теперь вжимавшуюся ей в живот, отчего всё тело обдало жаром и желанием немедленно снять остатки одежды.
Она схватила мужчину за руку и потащила в приёмную, без смущения и лишней скромности решив, что готова быть самой заинтересованной в продолжении стороной.
Никита же остановил её на середине чужой мастерской, развернул к себе и обнял очень крепко, запоздало подумав, что может сделать ей больно. Наверное, правильным поведением в такой момент стало бы вовсю любоваться видом её округлой попы, выглядящей невероятно соблазнительно в этих забавных, им же испачканных краской, джинсах, или думать о том, какую позу принять на кровати, чтобы было удобнее. А у него все мысли сходились только на том, какая же она всё-таки хорошая и милая.
Она все же дотянула его до своей спальни, из которой тут же поспешно ретировалась кошка, и мужчина собирался романтично опустить её на кровать, но Лиза категорически не хотела поддаваться и упрямо потянула его за собой, из-за чего они просто вместе рухнули на пружинящее ложе.
Теперь ему и самому совершенно не хотелось ни отстраняться, ни вставать, но всё же пришлось. Исключительно для того, чтобы торопливо стянуть эти лишние джинсы и с себя, и следом с неё, а потом проложить дорожку поцелуев вниз от ключиц, до выпуклой груди и ниже, а затем вернуться к ее приветливо распахнутым, порозовевшим губам. И Никита пытался, что-то ей то ли соблазнительно, то ли успокаивающе шептать, но ей, на самом деле, было уже совершенно всё равно, что за слова звучали над ухом, когда мужские руки необычайно чутко и ласково поглаживали тело, и трепетные прикосновения обдавали теплом внутреннюю сторону бедёр, раздвигали ноги так аккуратно и неторопливо, будто их обладатель до последнего сомневался в том, имеет ли право это делать. Никита был очень нежным, и ей тоже хотелось отвечать ему нежностью. И все прежние порывы, эти торопливые попытки насытиться чужим телом, толком его не узнав, не увидев, не почувствовав, теперь казались пошлыми, скучными и серыми. Ничего общего с тем вихрем эмоций, что поднимался внутри неё и сносил все преграды предрассудков и сомнений. Хотя, предрассудки были оставлены ещё в момент, когда её пальцы впервые за сегодня зарылись в его мягкие волосы, а сомнения — когда его руки испачкали все ее тело краской.
Его движения так и оставались замедленными, осторожными: и то, как он входил в неё, и как постепенно набирал скорость и увеличивал амплитуду толчков. Пальцами гладил её ногу от колена до бедра, целовал линию подбородка, то соскальзывая вниз, на шею, то поднимаясь вверх, к губам, которые ей приходилось закусывать, чтобы ненароком не создать лишний шум, ведь стены у нее в студии были, к сожалению, «картонными».
Она была такая невозможно горячая, что не только таяла от его прикосновений, но и плавила его самого. Девушка внутри обхватывала его так плотно и тесно, что кружилась голова, и наслаждение текло вместо крови настоящей лавой. И даже когда оргазм накрыл его вслед за ней, застал врасплох и взорвался бурей искр, замерцавших перед глазами, желание обладать ею никуда не исчезло. Напротив, он будто ещё крепче сжимал руками её обмякшее, усталое, разнеженное после удовольствия тело, и вдавливал в кровать ещё сильнее, чтобы ни в коем случае не позволить ей улизнуть из его жизни так же быстро и естественно, как у неё получилось туда ворваться.