— Нам надо шевелиться, — сказал он. — Это укрытие работает против нас. Если бы не везение, нас бы уже пристрелили. Нам надо найти место с отвесным берегом и без растительности.
Они прошли с милю вверх по ручью, таща седло, седельные сумы и ружья и внимательно осматривая берег. Август сильно хромал, но не стал останавливаться, чтобы осмотреть ногу. Наконец они подошли к изгибу ручья, где берег был голый и примерно футов в десять высотой. Растительности в русле не было никакой.
— Давай рыть. — Август принялся орудовать ножом, выкапывая неглубокую пещеру под берегом. Они остервенело работали с полчаса и все покрылись потом и грязью. Август использовал приклад карабина мальчишки вместо лопаты, чтобы отбрасывать землю в сторону и делать из нее что-то вроде бруствера по обеим сторонам пещеры. Они внимательно прислушивались, но индейцев не слышали.
— Может, они ушли, — предположил Пи Ай. — Ты ведь уже пяток уложил.
— И это пять причин, почему они не ушли, — заверил Август. — Они будут сражаться за своих мертвых, поскольку рассчитывают встретиться с ними снова. Разве ты это еще не уяснил?
Пи Ай не был уверен, что вообще уяснил что-то про индейцев, кроме одного: он их боялся, а это он понял задолго до того, как увидел первого. Рыть было тяжело, но они не останавливались. Индейцы могли показаться в любой момент.
— С какими индейцами мы сражаемся? — спросил Пи.
— Они не представились, Пи, — сказал Август. — Может, что-то написано на стрелах. Я стану одноногим, если мы по-быстрому не вытащим эту стрелу.
Не успели они забраться в пещеру, как на них обрушился дождь из стрел, все с южного берега ручья.
— Залезай, — велел Август. Они с Пи скрючились в пещере, выставив впереди седла. Большинство стрел перелетело через ручей и скрылось на противоположном берегу. Несколько воткнулось в бруствер, а еще пара упала в воду.
— Они стреляют на авось, — заметил Август. — Если бы не моя проклятая нога, я бы прокрался на другой берег и несколько сократил бы перевес в численности.
Дождь из стрел вскоре прекратился, но Гас и Пи решили не рисковать и остались в пещере.
— Придется мне эту клятую стрелу проткнуть насквозь, — решил Август. — Поскольку я могу потерять сознание, лучше сделать это сейчас. Когда стемнеет, нам обоим придется быть начеку.
Он замолчал и прислушался. Приложил палец к губам, чтобы Пи тоже хранил молчание. Кто-то находился на берегу над их головой — один индеец, может, больше. Он жестом приказал Пи приготовить пистолет на случай, если индейцы вздумают на них напасть. Август очень надеялся, что они нападут, потому что из своей выгодной позиции они могли перестрелять столько, что оставшиеся в живых предпочтут уйти. Если же не удастся вынудить индейцев уйти, тогда их положение серьезное. Без лошадей, до стада сто миль, а он к тому же ранен. Они могли бы идти вдоль ручья и рано или поздно выйти к Йеллоустон и затем к Милс-Сити, но в его состоянии это будет слишком длительным путешествием. Если бы ему дали право выбирать, он предпочел бы схватку. В этом случае им, возможно, удалось бы поймать хоть одну лошадь индейцев.
Но нападения не случилось. Тот, кто был над ними, ушел. Август поставил пистолет на предохранитель и снова вытянул ногу. Он имел достаточно опыта, чтобы не откладывать всего, связанного с ранами, в долгий ящик, поэтому ухватился за стрелу покрепче и принялся пропихивать ее через ногу. От резкой боли он весь покрылся холодным потом, но стрела двигалась.
— Господи, Гас, да у тебя еще рана, — воскликнул Пи. Когда Гас повернулся, чтобы выдернуть стрелу, Пи заметил, что сзади, чуть выше пояса, его рубашка в крови. Гас был весь в грязи, но сомневаться в том, что это кровь, не приходилось.
— Давай по очереди, — велел Август. Ему понадобились обе руки, чтобы толкать стрелу. Кожа на ноге начала выпирать.
— Режь, — приказал он Пи. — Как будто меня ужалила змея.
Пи побелел. Он терпеть не мог даже смотреть на раны. От одной мысли о том, чтобы разрезать ногу Гасу, его затошнило, но, вспомнив о своем остром ноже, он взял себя в руки. Он едва прикоснулся к коже ножом, как образовался разрез, в котором показался окровавленный наконечник стрелы. Август вытолкнул наконечник и потерял сознание. Пи Аю пришлось самому протолкнуть стрелу через рану. Тяжело, будто болт из доски вытаскиваешь, но он справился.
Пи жутко испугался. Стоит сейчас появиться индейцам, как они пропали, тут нет сомнений. Он взвел курки своего пистолета и кольта Гаса и держал их наготове, пока не затекли руки. Затем отложил пистолеты и смочил лоб Гаса водой, надеясь, что тот придет в себя. Если появятся индейцы, придется стрелять быстро, а он метко стрелял только тогда, когда не торопился. Он любил как следует прицелиться. Казалось, Гас никогда не придет в себя. Пи даже подумал, что он умирает, хотя хорошо слышал его дыхание.
Наконец Гас открыл глаза. Дыхание его было прерывистым, но он протянул руку и взял свой пистолет с таким видом, как будто просто вздремнул, чтобы освежиться. Затем, к удивлению Пи, он выполз из пещеры, проковылял к ручью и ножом накопал там густой грязи. Вернулся он с комком величиной с пушечное ядро.
— Грязь Монтаны, — проговорил он. — Не нравится мне эта рана. Может быть, грязь ее остудит.
Он замазал рану грязью и предложил немного Пи.
— Бесплатно. Возьми немного. — Затем он попробовал дотянуться за спину, чтобы пощупать рану, о которой говорил Пи.
— Это не пуля, — заключил он. — Еще одна стрела, только она вывалилась, когда мы драпали.
Сумерки сгущались, русло ручья уже было в тени, но край неба еще светлел.
— Я стану следить за западом, ты смотри на восток. — Не успел Август это сказать, как пуля ударила в свод пещеры, осыпав их грязью. Август взглянул вниз по течению и увидел, как ручей переезжают два всадника, но слишком далеко, чтобы можно было в сумерках как следует прицелиться.
— Полагаю, нас окружили со всех сторон, — заключил он. — Они и вниз по течению, и вверх.
— Не понимаю, почему мы не остались в Техасе, — заметил Пи Ай. — Там уж и индейцев почти нет.
— Ну что же, нам с тобой просто не повезло, — промолвил Август. — Нарвались прямо на воинов. Полагаю, они стали такой же редкостью, как и бизоны.
— Думаешь, сможем отбиться, пока капитан нас разыщет? — спросил Пи.
— Да, если я окончательно не загнусь от этой ноги, — ответил Август. — С ней явно что-то не то. Если не станет лучше, тебе придется отправиться за по мощью.
Эта мысль ужасно напугала Пи Ая. Отправиться за помощью, хотя, как считает сам Гас, они окружены? Пойти, чтобы его скальпировали, вот что это значит.
— Я так думаю, они меня словят, если я попытаюсь, — предположил Пи. — Может, капитан догадается, что мы в беде, и пошлет подмогу.
Он нас еще неделю не хватится, — заметил Август. — Боюсь, здесь нам на четвереньках неделю не просидеть.
Через несколько минут до них с востока донесся странный, громкий крик. То был боевой клич индейцев. Такой же звук донесся с запада, а еще — с дальнего берега ручья. Потом несколько минут тишины, и снова эти дикие крики. Пи всегда не нравилась манера индейцев орать во время сражений, ему их крики действовали на нервы. Данный случай тоже не стал исключением. Крики были настолько пронзительными, что ему хотелось зажать уши.
Но Август слушал одобрительно. Крики продолжались около часа. Когда они смолкли, Август приставил ладони ко рту и испустил длинный, громкий крик, который длился, пока у него хватило дыхания. Пи Ай ни когда не слышал, чтобы Август так кричал. Он в точности напомнил ему боевой клич команчей.
Окружившие их индейцы, похоже, тоже растерялись. Когда Гас перестал кричать, они последовали его примеру.
— Я лишь благодарил их за концерт, — сообщил Август. — Помнишь того старого индейца из племени команчей, который ослеп и все болтался у форта? Это он меня научил. Не думаю, что они в этих краях слышали команчей. Может, немного напугаются.
— Как ты думаешь, станут они подкрадываться в темноте? — спросил Пи. Он об этом беспокоился всю свою жизнь — что его ночью зарежет индеец.