— Надеюсь, ты из-за всего этого не запьешь, — заметил Август.
— Не запью, — пообещал Калл. — Ты можешь поставить пистолет на предохранитель. Хочешь умереть, валяй.
Август рассмеялся.
— Ты так говоришь, будто меня в этом обвиняешь, — произнес он.
— Обвиняю, — подтвердил Калл. — У тебя хорошая голова, когда ты ею пользуешься. Человек с хорошей головой всегда может быть полезен.
— И что этот человек будет делать? — спросил Ав густ. — Плести веревки? Не мой стиль, капитан.
— Твой чертов стиль ведет тебя в могилу, и странно, что этого не произошло раньше. Какие-нибудь пожелания насчет похорон?
— Да, я уже об этом думал, — проговорил Август. — Я хочу попросить тебя о большом одолжении и самому оказать тебе услугу.
— О каком одолжении?
— Моя просьба и будет моей тебе услугой, — продолжал Август. — Я хочу, чтобы ты похоронил меня в Кларином садике.
— В Небраске? — удивился Калл. — Я там никакого сада не видел.
Август хмыкнул.
— Да не в Небраске, — возразил он. — В Техасе. В небольшой дубовой рощице. Помнишь, мы там ненадолго останавливались?
— Бог мой, — изумился Калл. — Ты хочешь, чтобы я тащил тебя в Техас? Мы же только приехали в Монтану.
— Знаю я, куда мы только что приехали, — сказал Август. — Мое погребение можно несколько отложить. Я не возражаю перезимовать в Монтане. Пересыпь меня солью или древесным углем, уж сам решай. Я нормально сохранюсь, а по весне ты меня и свезешь. К тому времени ты станешь королем скотоводов и вполне сможешь позволить себе увеселительную прогулку.
Калл повнимательнее присмотрелся к другу. Август выглядел трезвым и, похоже, говорил серьезно.
— В Техас? — переспросил он.
— Да, и в этом моя услуга тебе, — ответил Август. — Ты для такого рода работы создан, никто другой на нее не способен. Сейчас, когда в стране все уже почти утряслось, ты не найдешь себе дела по душе, Вудроу. Но если ты выполнишь мою просьбу, у тебя будет работа еще примерно на год.
— Ты — редкий человек, Гас, — заметил Калл. — Нам всем будет тебя не хватать.
— Даже тебе, Вудроу? — удивился Август.
— Да, и мне, — ответил Калл. — А почему бы и нет?
— Беру свои слова назад, Вудроу, — сказал Август. — Не сомневаюсь, тебе будет меня не хватать. Ты, возможно, этой зимой помрешь со скуки, и не видать мне Клариного садика.
— Почему ты так его называешь?
— Мы устраивали там пикники, — объяснил Август. — Я привык это место так называть. Это нравилось Кларе. Мне чаще удавалось ей угодить в те годы.
— Да, но разве это повод тащиться так далеко, что бы быть похороненным? — спросил Калл. — Она, я уверен, согласится, чтобы я похоронил тебя в Небраске.
— Да, но наши счастливые денечки остались в Техасе. Самые мои счастливые. Если тебе лень тащить меня в Техас, тогда выкини меня в окошко, и дело с концом. — Он говорил с жаром. — В Небраске у нее семья, — продолжил он, несколько успокоившись. — Не хочу лежать там рядом с этим тупым торговцем лошадьми, за которого она вышла замуж.
— Кому рассказать, не поверят, — заметил Калл. — Ты хочешь, чтобы я волок тебя три тысячи километров только потому, что ты там устраивал пикники с девушкой?
— Да, и я еще хочу знать, способен ли ты на это, — подтвердил Август.
— Но ведь ты все равно не узнаешь, — произнес Калл. — Хотя, полагаю, я это сделаю, раз уж ты просишь.
Он ничего больше не добавил и скоро заметил, что Август дремлет. Он пододвинул стул поближе к окну. Ночь была прохладной, но от лампы в комнате душновато. Он задул фитиль, достаточно и лунного света. Попробовал подремать, но никак не мог. Потом действительно задремал и, когда проснулся, увидел, что Август не спит и мечется в жару. Калл зажег лампу, но помочь другу ничем не мог.
— Та река, где вы прятались, называется Масселшелл, — заговорил он. — Я встретил старого охотника, он мне и сказал. Возможно, мы возьмем его к нам в разведчики, раз он эту местность хорошо знает.
— Жаль, что нет виски получше, — заметил Август. — Это — дешевка.
— Ну, салун, верно, уже закрыт.
— Открыт-закрыт, вряд ли у них есть лучше, — заверил Август. — У меня есть еще несколько распоряжений, если ты готов их выслушать.
— Ладно, валяй, — согласился Калл. — Наверное, ты решил, что лучше всего тебя похоронить на Южном полюсе.
— Нет, но остановись по дороге в Небраске и навести женщин, — продолжал Август. — Свою половину стада я оставляю Лори, и не спорь со мной по этому поводу. Просто проследи, чтобы она получала полагающиеся ей деньги. Я напишу ей записку, и Кларе тоже.
— Я передам, — пообещал Калл.
— Я сказал Ньюту, что ты — его отец, — продолжил Август.
— Вот это ты зря.
— Верно, я не должен был, но ты сам ведь так никогда бы и не собрался, — возразил Август. — Если хочешь, можешь пристрелить меня за это, что будет благодеянием. Я отвратно себя чувствую, да и неловко к тому же.
— Почему неловко?
— Только представь себе — в наши-то дни умереть от стрелы, — пояснил Август. — Смех, да и только, поскольку они стреляли по нам полсотни раз из современного оружия без всякого вреда.
— Ты всегда был беспечен, — заметил Калл. — Пи рассказывал, ты выехал на холм и вляпался прямо в индейцев. Я тебя именно об этом тысячу раз предупреждал. Нельзя так подъезжать к холму.
— Да, но мне нравится чувствовать себя на земле свободным, — пояснил Август. — Хочу въехать на холм, и въеду.
Он помолчал.
— Надеюсь, ты хорошо отнесешься к Ньюту, — сказал он.
— А когда я плохо к нему относился? — удивился Калл.
— А всегда, — ответил Август. — Признаюсь, это твой практически единственный грех, но грех большой. Ты мог бы проявить себя получше. Он — твой единственный сын, другого у тебя не будет, готов поклясться, хотя, кто знает, может, ты на старости лет помягчаешь к женщинам.
— Нет, не помягчаю, — возразил Калл. — Они меня не любят. Но я не помню, чтобы я как-то не так хоть раз повел себя с парнем.
— Так ты даже по имени его не называешь, это что, по-твоему? — возмутился Август. — Дай ему свое имя, и у тебя будет сын, которым ты сможешь гордиться. И Ньют будет знать, что ты его отец.
— Я в этом и сам не уверен.
— Я уверен, да и ты уверен, — настаивал Август. — Ты еще хуже меня. Я упорствую насчет ноги, а ты посмотри-ка на себя. Женщины правы, что тебя не любят. Ты не хочешь признать, что хоть одна когда-то была нужна тебе, путь даже для минутного удовольствия. Хоть ты человек, как и все, и нуждался в женщине в свое время, но ты не желаешь нуждаться ни в чем, что не можешь дать себе сам.
Калл не ответил. Вряд ли стоило сейчас спорить с умирающим Гасом. И все об одном и том же. И это после стольких лет вместе.
Гас все утро проспал. Температура у него была очень высокая. Калл и не надеялся, что он проснется. Он не выходил из комнаты. В конце концов съел холодную телятину. Но тут Гас ненадолго очнулся.
— Ты хочешь, чтобы я поквитался с этими индейцами? — спросил Калл.
— Какими индейцами? — удивился Август, не сообразив, о ком идет речь. Щеки Калла ввалились, как будто он не ел несколько дней, хотя он жевал, задавая вопрос.
— Теми, что стреляли в тебя, — пояснил Калл.
— Ох, нет, Вудроу, — проговорил Август. — Мы уже достаточно перебили местного населения. Они нас сюда не звали, сам знаешь. У нас нет права мстить. Только начни, и я испорчу тебе аппетит.
— У меня его и так нет, — заметил Калл.
— Слушай, а я сунул в фургон ту вывеску, что написал в Лоунсам Дав и которая так расстроила Дитца? — спросил Август.
— И меня тоже, — сознался Калл. — Своеобразная вывеска. Да, она в фургоне.
— Я считаю ее своим шедевром. Это — и то, что я не давал тебе так долго совсем испортиться. Возьми с собой вывеску и водрузи ее на моей могиле.
— Ты записки женщинам написал или нет? — спросил Калл. — Я ведь не буду знать, что им сказать.
— Черт, совсем забыл, а ведь они — две мои самые любимые женщины. Дай мне бумагу.
Доктор принес бумагу, чтобы Август написал завещание. Август немного приподнялся и медленно написал две записки.
— Опасно писать одновременно двум разным женщинам, — проговорил он. — Особенно если так гудит в голове. Я могу не слишком четко изложить свои мысли, как хотелось бы.