— А ведь вам второй вариант зачем-то нужен, — неожиданно сказала женщина. — Вы именно к нему нас подводите. И награда, и чувство совести: могли предотвратить, но оставили расхлёбывать внукам. Зачем?
— Затем, — сухо ответил я, — что для меня сейчас на первом месте благополучие Алисы и то, чтобы она не вернулась к прежней загульной жизни. А для этого существует единственный способ. Пусть каждый раз, едва заглянет мысль вернуться к прежнему лёгкому пути — она вспоминает, что в прошлый раз это уже стоило жизни хорошему человеку. И если она надумает повторить, то новые смерти лягут на её совесть. Со мной… — щека у меня всё-таки непроизвольно нервно дёрнулась. — И у меня было то же самое. А насчёт достоверности самоубийства можете не сомневаться, труп обещаю самый настоящий. Даже на могилку потом можно будет приехать и поплакать.
— Как настоящий? — оторопел Юрий. — Только не говорите, что вы кого-то…
— Да нет, всё гораздо проще, — усмехнулся я. — Я же демонстрировал, как способен без приборов оценить здоровье человека? В Ижевске живёт наркоман, молодой парень. И смерть наступит в течение ближайших нескольких дней, это неизбежно. Не верите? Когда нас объединит связь, необходимая для сражения с палесмуртом, вы сможете задать мне вопрос повторно и почувствуете, если я лгу. Парень, как и вы когда-то, заканчивал УдГУ по схожей специальности. Вы получите его внешность и документы, абсолютно легальные. Никого не удивит, если тот парень пропадёт из города и объявится где-то на Дальнем Востоке. А ваша мать после смерти сына бросит всё и уедет подальше к родне на другой конец страны. На живом человеке изменения держатся долго и уходят постепенно, а людям свойственно с годами меняться. Никто из знакомых на новом месте ничего не заподозрит, когда вы за пять-шесть лет понемногу станете прежним.
Совещались мать и сын весь вечер и ночью, утром же сказали, что согласны рискнуть. Не сомневался. Юрий не из тех, кто струсит перед угрозой и сбежит.
Проще всего, как ни удивительно, вышло с монстром. Всё-таки ослаб он заметно сильнее, чем я думал. И вчера-то смог меня зацепить только потому, что застал врасплох. Урок мне на будущее за невнимательность — увлёкся чтением следа и не ждал встретить такую экзотику, да ещё вдалеке от места силы. Когда-то люди были грубее, не знали гуманизма, а на любовь и чувства смотрели как на то, чем при необходимости можно заставить пожертвовать ради рода. В эпоху магии шаманы часто использовали демонов как цепных псов: откормить на чужом племени и ослабить его, заставить напасть на чужого колдуна. Для этого придумали разные боевые приёмы и магическое оружие… а какой мальчишка не мечтает научиться драться как крутой воин? Я же в те годы был именно мальчишкой.
Ахай Аюржан смеялась, но приглашала для меня наставников. Они учили драться реальным холодным оружием, а старая шаманка потом объясняла, как формировать то же копьё, но уже из своей силы. При сегодняшнем уровне магии копьё получалось слабенькое, одна видимость, неспособная расколоть даже пылинку. Палесмурту, созданию чисто магическому, этого хватило. Юрий зашёл на поляну как приманка, и пока монстр попробовал на него напасть — я ударил в спину. Неуязвимому для материального оружия, монстру оказалось достаточно единственного удара волшебным копьём. Дальше волшебным топором я отсёк чудищу голову и вложил её Юре в грудь. Второй отрубленный кусок монстра взял с собой… с тоской посмотрев на остальное тело, которое медленно начало распадаться и таять. Ну почему я не способен поглощать сырую энергию напрямую? Законсервировать, потом есть — мне бы этого монстра лет на пять хватило без всяких охот.
На следующий день мы расстались. Я оставил Юрию и его матери деньги и документы, которые заранее выкрал у предназначенного на заклание наркомана. Дал подробные инструкции, забрал Юрин паспорт — его найдут на теле. И уехал в Ижевск. Как раз пока я организовываю труп, внешность Юрия закончит меняться под новый облик.
Эпилог
Ижевск встретил меня дождём. Город стал какой-то сырой и неуютный. Солнце уснуло, спрятавшись за пеленой серых туч, в деревьях попрятались нахохлившиеся птицы. Пахло сыростью и тоской. Депрессией. Даже лица прохожих и те все как один выражали какую-то печаль и меланхолию. Ещё один парень, осунувшийся, небритый, тяжело шагавший прямо по лужам, ни у кого не вызывал вопросов. Парень же дошёл до привокзальной площади, какое-то время постоял, глядя на часы на здании вокзала. Потом тяжело поднялся на мост, который шёл над железнодорожными путями к платформам. На середине моста, раньше, чем кто-то из немногочисленных пассажиров хоть чего-то успел предпринять, неожиданно ловко забрался на перила. И прыгнул вниз, прямо на высоковольтные провода. Тело упало на пути с тупым звуком. Пронзительно закричала женщина, кто-то запоздало кинулся к перилам. Поздно. Кусок палесмурта, который я скормил парню сегодня утром, сделал его точной копией Юрия. На месяц-другой тело поменялось физически: хватит времени и определить кто, и похоронить. Юрин паспорт лежит в кармане куртки, самоубийцу опознают сразу. Через пару дней в местной газете прикормленная девочка-журналистка с моей помощью тиснет душераздирающую статейку, как, не выдержав позора от совращения школьницы и публичного осуждения, бывший учитель покончил с собой.
Я не соврал ни полслова, когда говорил, что парень, чьё место и займёт теперь Юра, умрёт через несколько дней. Не соврал и что его организм скоро не выдержит очередной дозы героина или ломки, сгорит. Хотя не завтра, конечно, ещё с полгода паренёк мучился бы сам и мучил своих родных и знакомых из тех, кто ещё не отказался от него до конца. Наверно, в таких случаях положено испытывать моральные терзания, муки совести по поводу сложного выбора… Наверное, я слишком чёрствый для этого. С моей точки зрения, выбрал судьбу и убил себя этот парень ещё когда сначала сел на наркотики, а потом сорвал несколько попыток родных по реабилитации. Зато сейчас хотя бы напоследок и хоть раз в жизни принесёт окружающим пользу. Его смерть спасёт жизни трёх действительно хороших людей. По мне — так вполне достойный обмен. Пусть ни Алиса, ни Юра и его мать про это никогда не узнают. Должны же у меня оставаться какие-то маленькие тайны?
Часть III. Беспокойное соседство. День первый. Всё не вовремя
Домодедово встретило меня промозглым ветром, тучами, мокрым асфальтом и нахохлившимися воробьями, мрачно сидевшими на карнизе окна, из которого я выглядывал наружу. Дожди на смену жаре наконец-то добрались и до Москвы. Приятно, но сегодня не очень удобно. Прежде чем возвращаться домой, мне надо было заехать в Отрадное — то есть фактически через полгорода на самый конец серой ветки, поскольку аэроэкспресс из Домодедово ехал на Павелецкую. Время же хорошо перевалило за полдень. Самое дурацкое, ещё и на месте придётся идти пешком и довольно далеко. Увы, необходимо забрать из «почтового ящика» мой заказ. Ибо пригодится он уже завтра — если Алиса выдержала и не сбежала. Да и срок хранения истекал, а дельцы теневого рынка, при всём ко мне уважении, скидок на повторную закладку делать не станут. Денег было жалко, они хоть и шли сейчас из охотничьего фонда, тоже в своё время достались мне потом и кровью. Но кто же думал, что мой заказ исполнят настолько быстро?
Воскресная толкучка в метро меня измотала, за сумку на плече постоянно цеплялись окружающие пассажиры. На выходе со станции я мысленно ругнулся, что надо было сначала всё-таки заехать домой и оставить сумку с вещами. Пусть она и нетяжёлая, я путешествую всегда налегке. Скоро я проклинал свою лень и сумку уже на каждом шагу: оказывается, когда долго идёшь — ещё и на плечо давит. Топать же пришлось далеко, я выбрал не самый удачный маршрут, а через дворы срезать побоялся. В итоге до нужного места на улице Бестужева, если верить шагомеру в телефоне, я добирался почти два километра. Моей целью был небольшой киоск пожилого мастера-обувщика. На самом деле почтовые услуги он оказывает абсолютно легально, так называемая «шариатская почта». Для тех из ультра-ортодоксальных мусульман, которые не доверяют почте обычной. Всё законно — а что при необходимости в цепочку доставки встраивается нужная посылка, знает лишь адресат. Для почтенного обувщика я всего-то очередной клиент.