— Нет. Я так не сделал и без твоего разрешения не буду. Даже если считаю, что так надо сделать.
— Почему? — прошептала Алиса.
— Я и сам не ожидал, что ты станешь для меня человеком, за которого я буду переживать. Привык давно уже, что перекати-поле и один. Но именно поэтому. В отношении близких людей можно быть собственником, но до определённого предела. Я за тебя боюсь, но я уважаю твою волю и твои поступки, так что надевать на тебя ошейник не буду. И хотел бы доверять. А доверие с поводком и в наморднике не бывает.
— Ну, ставь… Ставь конечно. Это наоборот разумно будет. Спасибо…
Алиса неожиданно чмокнула меня в щёку, покраснела и убежала в комнату.
А дальше я про Яну, если честно, забыл. Я интересовался, как дела у Алисы в университете — первое сентября, какие лекции и что с сокурсниками. Всё-таки когда в твоей жизни появляется кто-то, о ком можно искренне заботиться, после многих лет голого индивидуализма и стяжательства это оказалось очень приятно. Я с головой ушёл в работу: французы заглотнули наживку, так что теперь мы вели переговоры с одним московским НИИ, который станет головным в разработке наших аналогов. Тем более, вице-председатель Совета директоров, пользуясь своими связями, договорилась организовать под нас государственный грант на «импортозамещение», который покроет солидную часть расходов. Ну а я в приватном разговоре с Антоном Павловичем ему пообещал проконтролировать, что деньги с этого гранта целиком пойдут на зарплаты, разработку, в откаты и взятки нужным людям — но ни копейки не осядет просто так в карманах разнообразных чиновников и директоров от НИИ. Ибо нам-то как раз кровь из носу нужен именно результат.
В выходные тем более оказалось не до чужих проблем, самое большее Алиса вскользь упомянула, что они с Яной общаются нормально, и она за девчонкой присматривает. Оценив текущий запас силы в крови у Алисы, я примерно рассчитал, что под Новый год ей придётся выходить на охоту. И желательно к этому времени её хоть немного обучить всему, что необходимо для выживания. И начать стоило с контроля предвидения. А для этого с утра субботы я открыл гараж одной из своих «охотничьих» машин, после чего на два дня мы уехали в Рязань. Заодно Алиса с моего разрешения потренировалась и в магической симуляции, как я показал с бросками дротиков. Расход энергии на это был небольшой, сократит срок до охоты на неделю-другую, зато упражнение помогло и с тренировкой ясновидения. Обратно Алиса ехала сияющая как новенький медный пятак, у неё пусть не идеально, но всё получилось, она поняла принципы. А практика — дело наживное, первый раз я помогу и прослежу, дальше она сможет и сама. Но кроме магических сил, тренировки вымотали девушку как после хорошего забега с грузом. Алиса дремала почти всю дорогу обратно, а дома я еле заставил её переодеться, поскольку она пыталась упасть и заснуть чуть ли не в туфлях. С понедельника же мы оба снова завертелись в делах, и нам стало тем более не до обсуждения Яны.
Пятница стала сумасшедшим днём. С утра звонили строители по нашему зданию, в котором как раз начался ремонт. Потом очень долго в режиме видео конференции мне и нашему старшему конструктору трепали нервы смежники. Следом дозвонились из НИИ, куда мы хотели отдать заказ на разработку. Эти вроде бы общались строго по делу, но осторожничали, до запятой выясняли, что и как мы хотим, на каких условиях и насколько они смогут это выполнить. Казалось бы, очень плодотворно и по делу поговорили, но ощущение было как от двух предыдущих совещаний вместе взятых и помноженных надвое. Вишенкой на торте оказались французы, которые связались со мной и с искренним беспокойством пытались уточнить: а действительно у нас настолько тупые инженеры и монтажники, которым для установки и работы нужна настолько подробная документация — или может быть стоит прислать своих людей в помощь сначала в подготовке площадки, а потом помочь с установкой и наладкой.
Закончив их успокаивать, я растёкся по креслу как медуза на песке. Посмотрел на сидевшего напротив Лёшу — он французского не знал, потому весь разговор просто с интересом вслушивался — и сказал:
— Знаешь, иногда оказывается, что тупые байки про твою страну — счастье. Они же там в Европе искренне до сих пор думают, что у нас по Москве в лаптях водят на поводке медведей по улицам, а по ночам вокруг города завывают дикие татары на лошадях и с луками.
Лёша хохотнул:
— А, помню, в прошлом году на конференции этот из Казани, как его? Назир? Американцу жаловался на выставке.
Тут от смешка не удержался и я, история была и впрямь смешная. На кофе-брейке у представителя иностранной фирмы, которая презентовала для выставки своё оборудование, завязался разговор про то, как живёт российская глубинка. Про «дикий татар из Сыбыр» американец слышал, а то, что от Казани до Москвы всего восемьсот километров, даже не удосужился проверить. И вдохновлённый этим весёлый татарин потом минут двадцать жаловался на свою трудную жизнь инженера по охранным системам. Про медведей на улицах не говорил, зато рассказал про диких татар, живущих рядом с Казанью. Два метра ростом, волосатые, страшные, культуры не знают, электричества пугаются. Ездят до сих пор на лошадёнках, в город заезжают — прямо табор из юрт на площади ставят, а ещё страшно любят ломать окна и красть женщин, вот потому и нужно ставить везде сигнализацию. Американец искренне сочувствовал, зато как окружающие не лопнули от смеха и до самого конца сумели себя не выдать улыбками — до сих пор не представляю.
— Вот-вот. Они там в Париже искренне думают, что поставляют оборудование в какой-то аналог Нигерии. И это просто замечательно, они нам уже столько отправили и ещё отправят… В общем, после разговора с мужиками из НИИ я не удивлюсь, если лет через пять — семь мы на рынок как конкуренты французов выйдем, — я посерьёзнел. — Знаешь, я на нашего вице-президента Совета директоров всегда свысока поглядывал, думал, просто синекуру Елене Юрьевне устроили как крупному держателю акций. Был не прав, очень деловая и хваткая дама, если под маску заглянуть. Я-то думал, скромно начнём, потом себя покажем и уже дальше будем помаленьку расти. А она сразу увидела перспективы и под это дело даже государственное финансирование выбила. Просто грех, если мы всё просрём и не добьёмся успеха. Жилы порву, но сделаю… Та-а-ак, — мой взгляд упал на телефон, лежавший с выключенным звуком. — Продолжается, — вздохнул я. — Четыре пропущенных.
Открыв список звонков, я насторожился: все четыре были от Алисы. И оказалось, что не дозвонившись, она кинула голосовое сообщение. Было это полтора часа назад.
«Надо было спорить! Короче, у Яны, оказывается, ещё второй телефон есть, я смогла в него залезть и немного эсэмэски полистать сегодня. Правильная версия — мой вариант. Там две студии, одна маленькая в Москве, и какая-то большая недалеко, где дача у них. Света и Гена сегодня на даче, у Яны в школе уроки завтра, она дома осталась. А сама втихаря сегодня после уроков сразу туда на все выходные, на съёмки. И не в первый раз она снимается, похоже. Я сейчас за ней, как на месте разберусь — сообщу».
Я в панике открыл трекер — всё верно, Алиса поехала в Солнечногорск, а там сигнал пропал, телефон выключен.
— Лёша, беда. Яна с Алисой вляпались, и по полной.
— Что случилось?
— Катя предполагала, что с Яной чего-то не то? Алиса потом вечером, когда мы с дачи вернулись, пошутила, что дело не в мальчике, а типа Яну на съёмки в кино пригласить хотят. Сейчас Алиса нашла переписку, что Яна уже немного где-то снимается, а сегодня её, пока родителей нет, на все выходные пригласили на съёмки в студию за город. Надо объяснять, какие съёмки могут быть у такой соплюшки и тайком от родителей? Что хреново, Алиса уже полезла сама проверять.
— Мать его… — выругался Лёша. — Надо Гене звонить. Или в полицию.
— Нет, — резко ответил я. — У Алисы на телефоне стоит трекер. Мы его поставили, если она заблудится и чтобы не объяснять мне, где и как выбраться. Решили, что мне проще тогда посмотреть, куда она забурилась, чем по описанию гадать. Я сейчас посмотрел: Алиса решила поиграть в детектива и проследить. И похоже, там её и схватили. Телефон выключен. Хорошо, позвонили мы в полицию, и что? Ну Яне от родителей попадёт, но если не дураки, то на съёмочной площадке компромата нет. Скажут — пригласили девочку платье показать, да хоть купальник, закон не нарушаем. А никакой Алисы не видели и не слышали. Даже если нам поверят и будут искать — Алиса опасный свидетель… нет. А если не поверят или если кто из местных ментов прикрывает? Сначала на месте надо посмотреть, а потом шуметь.