Лёша открыл было рот задать следующий вопрос, но тут на наших глазах разыгралось забавное действо. Стая воробьёв клевала брошенный кем-то кусок булки, к ним влезла большая наглая ворона. Пользуясь размерами, она растолкала мелочь, схватила булку и нырнула в кусты. Но не тут-то было. Воробьиная стая все как один кинулась следом, и тут же из кустов раздался шум: воробьи всем скопом навалились на ворону и принялись её бить. Гвалт при этом стоял такой, что говорить мы смогли, только отойдя на несколько шагов в сторону. Не перекрикивать же птичий ор?
— И эта женщина, которая там была. Она вас узнала и назвала другим именем. Она была одной из заказчиц?
— Нет, — скривился я. — Аполлинария была заказом. Последним, в девяносто восьмом. Тогда надо было на какое-то время вывести из игры её отца. А у мужика было одно единственное слабое место, дочка. Нам предлагали её похитить, чтобы родитель отвлёкся на поиски. Однако в этом случае девчонку потом убивать и прятать тело, отец не успокоился бы, а зацепка в виде рассказа дочери могла вывести на похитителей и заказчика. Я предложил и реализовал другой вариант. Я действительно выгляжу моложе своих лет, наследственность по этой части была одним из главных условий на моей специальности. Я с ней сошёлся, выяснил: папа дочке ни в чём не отказывал, но и денег слишком много не давал. А ей очень хотелось, и побольше. Вот я и уговорил её сняться в частном порнофильме, мол, для личной коллекции одного американского миллионера. Денег за съёмки ей обещали столько, что она сразу согласилась. Дальше всё «случайно» открылось, копии и фильма, и кадров процесса съёмок разошлись по рукам друзей и знакомых. Отцу на какое-то время стало не до бизнеса, а мы с коллегами благоразумно решили, что это будет нашим последним делом, и разбежались. Тем более, времена уже начинали меняться, мы как профессионалы это сообразили первыми. Я на пять лет уехал во Францию и вернулся уже в две тысячи третьем по липовым документам выпускника университета, который ездил на стажировку в Европу.
— Понятно. И эта Аполлинария выросла, и решила то же самое провернуть уже сама с Яной и не только?
— Даже больше. Вот тут извини, но без имён и подробностей, что я в доме нашёл. Яна была «обкаткой технологии», потом дело собирались поставить на поток с детьми достаточно влиятельных людей в Москве и области. Я решу этот вопрос. Моя прошлая жизнь забыта и быльём поросла, никого давно не интересует, но некоторые выходы на нужных людей по старой памяти остались. Я их предупрежу, чтобы такое не повторилось. Поля была автором идеи и руководителем, но у неё могли иметься спонсоры.
— А Алиса… она тоже из ваших?
— Да нет, — я покрутил в воздухе рукой. — Тут не удивляйся, вся правда именно ровно такая, как и выглядит. Алиса и в самом деле Селезнёва, и ей на самом деле этой осенью будет восемнадцать. Она дочь моих давних знакомых, которые и в самом деле попросили приглядеть за дочкой, когда она отправилась поступать в Москву. И задержалась Алиса у меня дома, потому что действительно летом не успела подать документы в общежитие. Болезнь была самая настоящая, правда, диагноз для нашей бухгалтерии липовый. Наследие бурной молодости открылось. С этим до старости живут, главное — запускать нельзя и вовремя на лечение ездить. Алиса до вчерашнего дня вообще ничего не подозревала, и если бы не её попытка играть в детектива, вместо того чтобы рассказать мне… Я и в доме предпочёл бы тебя оставить в помощь, но девчонок одних к машине не отправишь, Яне точно знать не стоило, а в одиночку я бы не справился. Сейчас Алиса дома сидит и переваривает, и так полночи пришлось объясняться про полную биографию «Игоря Даниловича» и что на самом деле я старше её на четверть века.
Лёша с чего-то хитро и загадочно усмехнулся, проводил взглядом стаю птиц над нашей головой: там взрослые товарищи тренировали молодняк перед отлётом на юг.
— Знаете… я не стал вчера ничего говорить Кате. Просто сказал, что Яна вляпалась в историю с мошенниками, но мы её вовремя выдернули и всё объяснили. И я всю ночь думал. С вашей подготовкой вы Алису и без меня могли вытащить, но тогда даже боюсь подумать, что стало бы с Яной. Вы ведь только из-за неё меня позвали. Да и когда Яне нож к горлу приставили — вы могли промолчать, не выдавать себя. И наверняка потом нашли бы, как всё объяснить. Только та женщина точно Яну ткнуть успела бы. Но вы же старались? Не придерёшься, бывает, психованная с ножом, вы не в ответе. Вы ведь понимали, что раз вас узнали, то вам придётся всё бросать и бежать… и всё равно Яну спасли. И машину не пожалели, лишь бы про меня и Яну никто и ничего не узнал. Сегодня я загадал — уедете или нет? Не уехали, и в понедельник на работу пошли бы. Неделю я так думаю, а потом изобразить нечастный случай? Угадал? Рискнуть, но чтобы дело, которое вы начали — без вас не развалилось.
— Угадал, — я вздохнул. — Раз уж я от прошлой специальности разрушать, скажем так, ушёл в область создавать. Меня ведь воспитывали, что Родина — это всё, даже если за неё погибнешь. Пафосно звучит, да? А тут, считай, попробовать восстановить то, чего в девяностых порушили.
— Потому я и решил никому не говорить. Делай что должно, а там будь что будет? Так у вас говорили? Пусть всё останется как раньше, — Лёша протянул руку, и я её пожал. — До свидания и до понедельника. А в гости к нам не забывайте заглядывать. И девочки вас обожают, да и Алиса теперь лучшая подружка у Оленьки. Так что ждём. Всего доброго.
— Всего доброго. До свидания.
Иншалла…
Домой я возвращался спокойным неторопливым шагом, в холле подъезда, пока ждал лифт, немного поболтал с милой старушкой с третьего этажа. Во всех смыслах безобидная бабулька, однако с чего-то вбила себе в голову, что семья прямо над ней — оба чистокровные негры, в начале двухтысячных переехавшие в Москву работать из США, да так и оставшиеся у нас насовсем — демоны. И каждый раз, когда меня видит, просит сходить вместе с ней в церковь. Дескать, одну её батюшка не послушает, а я мужчина солидный, толковый, смогу уговорить святого отца провести ритуал экзорцизма. Я как обычно покивал, согласился, сказал «как-нибудь потом обязательно», и спрятался в лифте.
Лишь когда за мной закрылась дверь квартиры, я понял, что ноги у меня подгибаются, началась одышка, сердце прыгает как бешеное, а во рту пересохло как в пустыне.
— Игорь, что случилось? — испуганно кинулась ко мне Алиса.
— Знаешь, я только что понял смысл фразы «лучшая новость — отсутствие новостей». Я говорил с Лёшей… в общем, он меня расспрашивал и поверил в мою версию событий. Я тебе её потом перескажу. Но если коротко, то мы никуда не уезжаем, он никому ничего не говорил и будет молчать. И про нашу с тобой природу он не догадался. А ещё нас пригласили в гости, сказали, что как и раньше нас ждут в любое время.
— Ура-а-а! — Алиса кинулась мне на шею и чуть не задушила. — К чёрту подробности, мы остаёмся! Я за одно это готова на всё.
И тут в дверь прозвучал звонок.
— А это кого? — удивился я. Заглянул в глазок. — Яна. Эту сюда с чего принесло? Она же дома должна быть.
Тут в дверь забарабанили и даже пнули пару раз ногой, и послышался голос Яны:
— Открывайте, я знаю, что вы дома. Открывайте, а то уйду и всё расскажу.
Мы с Алисой переглянулись, она сделала несколько шагов назад, оказавшись на пороге кухни, я медленно открыл. Яна ворвалась в квартиру, захлопнула дверь и торопливо выпалила:
— Я знаю, что вы вампиры. Как в «Сумерках».
Я аж поперхнулся, поскольку ожидал услышать всё что угодно кроме этого:
— Типун тебе на язык. Это я про вампиров. Не надо нам такого счастья.
— Ага! То есть вампиры существуют.
— Я вообще-то не это имел в виду…
— Это-это. Тогда эти, как его? Оборотни? Я же говорю, я видела, как у вас глаза светились. По-настоящему. У обоих.
— Не знаю, я оборотней только в погонах встречал, — буркнул я. — И вообще, я же сказал дома сидеть.
— Ну, расскажешь, и что? — в разговор вступила Алиса, видимо, тоже немного отошла от шока первой фразы. — Кто тебе поверит? Лёша был у нас, ты наверняка за домом следила и видела, как они с Игорем разговаривали. Никуда и никто вчера не ездил, мы на велосипеде катались. Или расскажешь, как тебя уговорили поехать нюхать наркотики и сниматься в порнофильме, но потом тебя спасли два существа с горящими красными глазами? Знаешь, вот в съёмки и наркотики поверят, тут я согласна. После чего отправишься ты сначала в наркологию на обследование, потом тебе долго станут капать на мозги в полиции, а родители посадят под арест. Можешь сразу маме рассказать. Хотя нет, пойти и признаться в полицию будет безопаснее.