Маленький домик на вид ничем не отличался от остальных. Шаман несколько раз стукнул кулаком в дверь, прежде чем она распахнулась. Внутри было сумрачно, слабо тлели огоньки в камине, освещая скудную обстановку — лежанку, табурет, лавку, две прибитые к стенам полки и разбросанные тут и там вещи. На лавке стоял кувшин с вином и блюдо с объедками, а на лежанке, обнявшись, застыли два тела — орк сжимал в объятиях человеческую проститутку. Мужчина дремал, но женщина не спала и вздрогнула от стука так, что ее любовник проснулся и мигом скатился с низкой постели, на ходу подхватывая лежавшее на полу оружие. Его ни капли не смутила собственная нагота, как и проститутку, которая узнала силуэт одного из неформальных правителей лабиринта.
— Отменная реакция, Брехт, — похвалил старый шаман. — Я доволен. Тебе заплатили? — Вопрос относился к девице. Та быстро кивнула. — В любом случае одевайся и пошла вон. — Шаман присел на лавку. — И ты тоже прикройся! Есть разговор.
Напялив сорочку и подхватив верхнее платье и теплый плащ, проститутка исчезла. Тролль даже не попытался потискать ее, когда она пробегала мимо — во-первых, он был «на работе», а во-вторых, хрупкие человеческие женщины просто не подходили ему по размерам.
Одевшись, Брехт встал перед старым шаманом, и тот махнул рукой — мол, присядь. Молодой орк повиновался. С одной стороны, старик происходил из низшей касты, касты домашних орков, и не имел права приказывать воину, каковым был Брехт. Но он же был и шаманом, а это значит, что он как бы стоял особняком. Шаманом мог стать даже низкорожденный фермер и заслужить почет и уважение, которое в другой жизни ему не светит.
— Хорош. — Шаман прищурил глаза, рассматривая орка. — Тебе это еще не надоело?
Он кивнул на кувшин и объедки.
— Надоело. Немного, — промолвил Брехт.
— И отлично! Выпивка и девочки — это хорошо, но ты помнишь, о чем мы с тобой договаривались?
— Помню. Я должен за это заплатить, — кивнул молодой орк. — Только я вроде как уже рассчитался. Полторы четверти назад, когда мы… э-э… грабили того купца. И за три дня до того, когда…
— То была проверка. — Шаман поднял руку. — Я должен был понять, достоин ли ты того, чтобы поручить тебе серьезное дело.
— И как? Я выдержал испытание?
— О да! И я пришел, чтобы договориться с тобой кое о чем. Как насчет двадцати золотых?
На ладони шамана в свете догоравших угольков очага тускло блеснул металл.
— Еще тридцать получишь после того, как справишься с заданием. Тебе дается всего трое суток, после чего задание все равно должно быть выполнено, но с деньгами придется распрощаться. Ты не только не получишь свою тридцатку, но и каждый день просрочки будет стоить тебе одного золотого.
За два с небольшим месяца, что прожил в лабиринте, Брехт успел узнать цену деньгам. Так уж получилось, что дома он, как самый младший, редко получал на руки хоть сколь-нибудь значимую сумму, а поступив в войско императора, оказался на всем готовом и не нуждался в деньгах. И вдруг теперь на него обрушилось прямо-таки невиданное богатство. Когда его принимали сюда, выдали аванс — пять золотых монет, на которые он шиковал целых три дня. Потом деньги кончились, и ему намекнули, что их нужно отработать. Он отработал — и получил кроме заверения что ничего не должен, еще два золотых.
Дальше — больше. Поручения были мелкие, да и оплата скромная. Но это…
— Что надо сделать?
Сорка очень любила отца. Каспар Каур был единственным близким ей существом, поскольку матери девочка не знала. Правда, иногда из глубин памяти всплывало строгое лицо и тихий мягкий голос, в котором время от времени проскальзывали странные скрежещущие нотки, но это было все. Мать исчезла, когда девочка была совсем маленькой, и отец ни разу не сказал дочери, что с нею случилось. Он повторял лишь, что мама ее очень любила и любит до сих пор, где бы ни была.
Подруг у Сорки не было, возлюбленного — тем более. Они с отцом жили очень уединенно, и лишь иногда в их дом приходили соплеменники — другие магри. Несколько раз они приводили с собой детей, и тогда Сорка играла с ними.
Нет, пока она была совсем ребенком, у нее были приятели из числа соседских ребятишек, но по мере взросления друзья стали отдаляться от нее. Родители весьма доходчиво объяснили им, что их беловолосая подружка — из презренной расы магри, водиться с которой просто опасно для жизни. Поверив родителям, дети раз и навсегда изгнали странную девочку из своих рядов.