Лишь машина командира эскадрильи избежала повреждений, поскольку он получил предупреждение на секунду раньше. Это позволило ему взмыть вверх и уйти в сторону, улизнув из-под самого носа медленных глупых ракет, прикончивших его соратников.
Подождав, когда ракеты исчезнут, тролль вновь начал снижаться. Ему не терпелось истребить дикарей, уничтоживших машины его эскадрильи, но не успел он выпустить первую ракету, как хозяева отозвали его. Они с такой настойчивостью требовали, чтобы он немедленно прибыл им на подмогу, что ослушаться тролль не смог. Он опять изменил курс, чтобы догнать подраненный транспортник.
Восторженный вопль Анвара О'Доннелла больно резанул по ушам полковника, но она не могла сердиться на своего оператора. Она и сама больше всего опасалась, как бы древние ракеты не сбили корабль кангов — рассчитывать, что у людей будут ядерные боеголовки, не приходилось. Но канги выжили, а их корабль был поврежден. Вдобавок эскадрилья сопровождения понесла страшный урон. Уцелевший истребитель рванулся вниз, явно собираясь наброситься на военные корабли землян, в то время как транспортный корабль кангов вместе со своим поврежденным защитником продолжал набирать высоту. Вот он — шанс, которым должна воспользоваться Леонова!
«Спутник» с ревом рванулся вниз, словно огненное смертоносное копье. Двигатель его работал на пределе, и полковнику удалось вклиниться между троллем-коммандиром и его подопечным. Второй истребитель устремился на перехват, но он опаздывал, безнадежно опаздывал!
Людмила навела последнюю оставшуюся у нее легкую ракету на оказавшийся под ней истребитель. Она пустила ее, и ракета попала прямо в истребитель, превратив его в светящуюся пыль. Душа полковника запела от восторга, и она стала нацеливаться на транспортный корабль. Теперь уже ничто не могло спасти его — даже бегущие по спине мурашки, означавшие, что последний истребитель троллей заходит ей в хвост.
Мозг Леоновой отдал приказ, и последняя тяжелая ракета устремилась к транспортнику кангов. Это произошло за мгновение до того, как за ее истребителем помчалась первая ракета, выпущенная уцелевшим истребителем троллей.
— Что за хренотень?! — Недоумевающий голос капитана Моулдера выразил чувства всех, видевших, как еще один огненный шар ядерного взрыва вспух в небе на высоте двухсот тысяч футов над уровнем Атлантического океана. Чудовищный электромагнитный импульс обрушился на эскадру, мгновенно сжигая даже «устойчивые» радары и электронные системы связи.
Ядерный взрыв в пятьсот мегатонн, способный уничтожить супердредноут класса «Огр», поглотил небольшой транспортный звездолет.
Ярчайшая вспышка, сопровождавшая ядерный взрыв, ослепила каждого, кто был достаточно неосторожен, чтобы на него смотреть. Счетчики радиации зашкалило. Страшный огненный шар завис высоко над океаном, а затем вспыхнул еще один, поменьше, и еще, и еще… Пугающая цепь вспышек протянулась вплоть до линии горизонта, повергая людей в недоумение. Было ясно, что удары, вызвавшие эти взрывы, не были нацелены на них, но кто же тогда, черт возьми, стрелял? И в кого?
А потом, будто гигантский кулак, на них обрушилась ударная волна первого чудовищного взрыва.
— В яблочко, командир! В яб…
Это было все, что успел выкрикнуть О'Доннелл, прежде чем последняя ракета, выпущенная командиром эскадрильи троллем, настигла тщетно пытавшийся увернуться от нее «Спутник». Настигла не смотря на отчаянные попытки О'Доннелла сбить ее с курса при помощи средств противодействия. Сработал дистанционный взрыватель.
Страшные повреждения, нанесенные «Спутнику», Леонова ощутила, будто удар по собственной плоти, и поняла, что машина обречена. Кабина наполнилась дымом, и по каналу ментальной связи с компьютером побежали настойчивые доклады о неисправностях. Но даже в такой ситуации полковник не собиралась сдаваться. Собрав все силы, она продолжала бороться за управление умирающим истребителем. «Спутник» сделал героическое усилие, повиновался ее командам: задрав нос, он пошел вверх по немыслимо крутой дуге, чтобы дать пилоту возможность сделать последний выстрел.
Тролль следовал за своей изуродованной жертвой, пока она не достигла высоты четырехсот тысяч футов. На ненавистного пилота-кралхи он истратил свою последнюю ракету, но ничуть не жалел об этом. Он с легкостью избежал предсмертных попыток кралхи нанести ответный удар и испытал сладостное чувство удовлетворенной мести при виде того, как судорожно двигается машина противника. Тролль даже подлетел поближе, когда двигатель вражеского истребителя окончательно заглох и машина по инерции вошла в верхние слои атмосферы.
Когда «Спутник» поднялся на высоту 500 000 футов энергетические пушки тролля изрыгнули пламя, и изуродованная развалина ринулась вниз — туда, где терпеливо поджидал свои жертвы Атлантический океан.
Глава 5
Капитан Военно-морского флота США Ричард Эстон откинулся назад, любуясь четкой работой курсовой автоматики «Аманды». Свежий западный ветер подгонял его кеч, имевший в длину пятьдесят футов. Ночь, по мнению капитана, обещала быть спокойной — насколько вообще можно говорить о спокойствии, когда плывешь на яхте через Атлантический океан. Переносной радиоприемник что-то тихонько бормотал — Эстон неожиданно обнаружил, что соскучился по звукам человеческих голосов. Закат постепенно переходил в фиолетовые сумерки, а океан, на который уже легла тень ночи, напевал ему свою песнь. Ветер тоже шептал что-то, играя в снастях, «Аманда» поскрипывала и постанывала, перебираясь с волны на волну, и со всех сторон слышалось журчание воды. Спереди доносились хлюпанье и шорох рассекаемых волн, сзади — клокотанье пены, тянущейся за шлюпкой, и звуки, вызванные работой руля.
Трубка Эстона погасла, и он подумывал уже спуститься в каюту, чтобы снова набить ее, но блаженная лень не отпускала его из своих объятий. Ему было слишком уютно и хорошо, чтобы сдвинуться с места.
Он медленно улыбнулся. Переплыть Атлантический океан в одиночку — вовсе не значит бездельничать, как воображают многие любители морских путешествий, никогда не покидавшие своего кресла. Последняя неделя выдалась очень тяжелой. За два дня до этого сильный ветер и коварные волны порядочно помучили и попутали Эстона, но низкий, тяжелый киль «Аманды» придавал ей замечательную устойчивость даже при сильном ветре. А потом ветер унесся прочь, волнение уменьшилось, и Атлантический океан на какое-то время надел обманчивую маску доброжелательности.
Эстон знал — это была именно маска. Лживая маска, вдобавок. Это была одна из забав океана — прикинуться нежным и покорным. Но он все равно любил его, отчасти потому, что знал его обманчивый нрав. Если это была забава, то забавлялись они оба, подумал Эстон, на которого нашло поэтическое настроение, придававшее блаженным минутам созерцания еще большее очарование
Он поднял руку, заслоняя глаза от света сигнальных огней собственной яхты, и посмотрел на небо. Отсутствие дыма и света городов делало его дивно прозрачным, и звезды сверкали на нем чудесным блеском. Красота звездного небосвода приводила Эстона в восхищение и была главной причиной, по которой он любил плыть ночью. Ему казалось, что над ним простирается усыпанное алмазами бархатное черно-кобальтовое море, хотя он ни за что не осмелился бы поделиться этой мыслью со своими коллегами. В устах такого некрасивого верзилы, как Эстон, слегка сутулого и изрядно потрепанного жизнью, подобные слова звучали бы странно, а то и смешно.