Ему казалось, что он прекрасно владеет собой, но по выражению ее лица он понял, что ошибался.
— Простите меня, — виновато произнесла Леонова. — Я постараюсь все объяснить. Но сначала, пожалуйста, расскажите мне, как я сюда попала.
Она обвела жестом тесную каюту.
— Вы свалились с чертова неба в каких-нибудь сотне ярдов от моей яхты! — выпалил Эстон. — А я вас выудил из воды.
Неожиданно выражение его лица смягчилось.
— Жаль, что я уже ничем не мог помочь вашему другу.
— Я так и думала, — печально вздохнула она. — Бедный Анвар. Он залетел так далеко, и вот…
Наступило молчание, которое Эстону не хотелось прерывать, но любопытство одержало верх над деликатностью.
— А откуда вы к нам «залетели»? — спросил он. — Откуда вы взялись? Только, пожалуйста, не рассказывайте мне больше басен о «Терранском флоте»!
— Это не «басни», — сказала она. — Хотя я не с самой Терры. Я с Мидгарда.
Она догадалась по выражению его лица, что он по-прежнему ничего не понимает и злится, и любезно добавила:
— Это Сигма Дракона IV.
— Прекрасно! — фыркнул Эстон. — Параллельная эволюция! Эта сказочка еще забавнее, чем Терранский флот! А на Сигме Дракона у всех такая же внешность, как у вас, или вам сделали пластическую операцию, прежде чем к нам забросить?
— Пластическую опе… А! биоскульптуру! — Она усмехнулась. — Нет, мы все такие же, более или менее… Правда, некоторые из нас — мужчины, — с наигранной наивностью прибавила Леонова.
— Послушайте! — начал было Эстон сердито, но она подняла руку успокаивающим жестом, словно раскаиваясь в своем легкомыслии.
— Извините меня, не могла удержаться. — Она снова улыбнулась, но это была уже совсем другая улыбка. Леонова чуть подалась вперед:
— Я понимаю, что это может показаться вам странным, но мы — такие же люди, как и вы.
— Еще бы! Проделайте во мне дырку насквозь, и за ночь она заживет, как у вас!
— Я говорю, что мы — люди, и так оно и есть, — сказала Леонова, и Эстон невольно прищурился: внезапно в ее голосе зазвучал холодный металл. Она покачала головой, как будто была очень недовольна собой, и плотно сжала губы. Но спустя мгновение вздохнула и попросила: — Пожалуйста, выслушайте меня. А я постараюсь все объяснить. Идет?
Эстон кивнул., чтобы не брякнуть чего-нибудь лишнего.
— Спасибо. Прежде всего я действительно с Мидгарда, но Мидгард был колонизирован землянами.
Он открыл было рот, чтобы возразить против такой нелепости, а потом снова закрыл его. И каких бы усилий это ему ни стоило, продолжал молча слушать.
— Мидгард, — продолжала она стараясь обдумывать каждое слово и выражаться как можно точнее, — будет заселен землянами в 2184 году.
Она спокойно посмотрела ему в глаза.
— Произошло это примерно триста лет тому назад… для меня.
Ее глаза гипнотизировали его. То, что она говорила, было совершенно немыслимо, но столь же немыслимо было и все то, что он увидел той ночью, когда вытащил Леонову из ее сферы. Немыслимым было и ее выздоровление, и то, как она спала и ела последние четыре дня. Вдобавок ее глаза не были ни глазами сумасшедшей, ни глазами лгуньи, медленно соображал Эстон. В ее спокойствии был привкус отчаяния, которое она, похоже, нечасто испытывала.
— Вы хотите сказать, что вы прилетели из будущего? — осторожно спросил он.
— Да, — просто ответила она.
— Но ведь…
Он снова покачал головой, в еще большем недоумении, чем прежде. И в то же время ему казалось, что достаточно сделать совсем небольшое усилие, что-то сообразить — и все объяснится. Он глубоко вдохнул и заговорил о несущественной детали, будто хотел немного отдохнуть:
— А почему же тогда вы говорите на английском языке двадцать первого века?
— Я на нем не говорю, — ответила она и чуть-чуть усмехнулась, заметив выражение его лица. — Я имею в виду, в обычных обстоятельствах. Разумеется, всеобщая грамотность, книгопечатание и аудиозапись в значительной степени заморозили развитие языка после двадцатого века, но, честно говоря, мне не очень легко приспосабливаться к вашему диалекту. Мое хобби — история техники, и это помогает… Но еще больше помогают исторические голодрамы. — Она негромко рассмеялась. — Создатели их, конечно, не всегда метикулезны, но все-таки стремятся придерживаться правды.
— Что значит «метикулезны»? —тупо спросил Эстон.
— Простите — это значит… гм… «совершенно соответствующие историческим реалиям». Мне придется следить за тем, какие выражения я употребляю. — Она обезоруживающе улыбнулась. — Но я не устояла перед искушением подразнить вас этой шуточкой — «отведите меня к вашему вождю». Некоторые развлекательные постановки о вашей эпохе просто въедаются в мозги.
Он чувствовал, как его подозрения тают, и уже готов был поверить ей. Леонова, конечно, говорила по-английски, но чем больше он ее слушал, тем яснее становилось, что говорит она не на том английском, который был привычен ему. Когда она расслаблялась, различия делались особенно заметны.
— Ладно, — сказал он. — Но зачем вы сюда явились? Что, черт побери, происходит? Ведь вы же у нас ядерное сражение устроили, милая!
— Да, — негромко ответила Леонова, и ее лицо внезапно омрачилось. — Так оно и было.
Ее пальцы нервно теребили край одеяла.
— Понимаете, стер Эстон, я прилетела сюда не ради развлечения. Я прилетела… — она набрала побольше воздуху и посмотрела прямо ему в глаза, — … предотвратить уничтожение человечества… И боюсь, что еще не справилась с этой задачей.
Эстон откинулся назад и закрыл глаза. Про себя он медленно считал до пятидесяти. Разумеется, это все ерунда, думал он отстраненно и все же… все же…
Его мысли вернулись к той ночи, наполненной страшными взрывами, и он почувствовал, как его сомнения тают. Его недоумение не исчезло — оно лишь усугубилось, — но ведь нельзя же вычеркнуть из памяти эти слепящие вспышки и следовавший за ними грохот. Вспомнил он и еще кое-что, и из этих воспоминаний было ясно, с какой отчаянной решимостью инопланетянка выполняла свою миссию. Мысленно он восстановил картину воздушного боя, и для него стало очевидно, что она была атакующей стороной, несмотря на огромное численное превосходство противника. И она, напомнил себе Эстон, уничтожила всех своих врагов, кроме одного.
Эти размышления не отразились на его лице, однако в глубине души Эстон почувствовал внезапный прилив восхищения. Да-да, он восхищался молодой голой девицей, сидевшей на его койке. Он не был пилотом, но повидал не один воздушный бой. Он знал, какое необходимо мужество, чтобы справиться с таким количеством врагов, и какое мастерство, чтобы побеждать, как побеждала она. Он был не настолько глуп, чтобы считать храбрость и мастерство гарантией честности, однако ощущал странную уверенность, что Леонова не лжет.
Он вздохнул и медленно открыл глаза. Молча встал и, порывшись в ящике, достал оттуда черную футболку, украшенную пугающим рисунком старого штурмовика ВВС США А-10. Кинул ее Леоновой и отвернулся.
Она спрячется в ней, как в палатке, подумал он, оборачиваясь, и в этот момент «Аманда» неожиданно резко подпрыгнула на волне. Эстон, потеряв равновесие, дернулся в сторону, намереваясь упасть на стол, чтобы не задеть Леонову, но она молниеносно вытянула руку… Он никогда не видел, чтобы рука человека двигалась с такой стремительностью, и хотя Эстон был на целый фут выше инопланетянки, она удержала его на ногах одной рукой… без заметного усилия.
Он постоял с полминуты, не двигаясь и не говоря ни слова, а потом подошел к плитке и поставил на огонь старый, видавший виды кофейник. Взял стул, повернул его спинкой к Леоновой, уселся и достал трубку.
— Не слабые у вас мышцы, — сказал он, наблюдая, как она с любопытством ощупывает слегка ткань футболки. Казалось, она совершенно заворожена ее фактурой.
— Что вы сказали? — Она взглянула на него, слегка нахмурившись, но тут же улыбнулась. — Ах это… Да, не слабые, но это естественно, стер Эстон. Я же вам сказала, что родом с Мидгарда.
Он недоуменно поднял брови, и она пояснила: