— В каком смысле?
— Канги всегда ведут себя крайне логично, и любой канг разгромил бы подбитую машину, чтобы знать наверняка, что весь экипаж погиб. Тролли будут стрелять по всему, что напоминает живое существо, но если они считают, что имеют дело с трупом, то ракеты тратить не будут. Это похоже… похоже на то, как если бы они хотели продемонстрировать презрение к своему врагу.
Она замолчала, пытаясь подыскать слова, точнее выражающие ее мысль, и, не найдя их, закончила:
— Думаю, его ввела в заблуждение установленная на «Спутнике» новая система выживания. Мы ничего не жалеем для спасения своих бойцов. И все таки многие гибнут…
Глаза Леоновой потемнели от нахлынувшей печали.
— Судя но тому, что вы мне рассказали, эта система сработала.
— Каким образом?
— Ну… — Она сделала над собой усилие. — Инженеры встроили в истребитель глушак, блокирующий улавливаемые сканером кангов сигналы о жизнедеятельности экипажа, и запрограммировали катапульту так, что она срабатывает с задержкой. Вы ведь говорили, что тролль какое-то время летел за моей машиной?
Эстон кивнул, и Леонова улыбнулась бледной, холодной улыбкой.
— Вероятнее всего, он сканировал подбитую машину, чтобы убедиться, что экипаж мертв. Глушак сработал, бортовой компьютер выждал сколько мог, после чего взорвал истребитель и катапультировал кабину. Очевидно, он определил ваше местонахождение и нацелил ее на вашу яхту.
Леонова сделала паузу.
— Если бы мы находились в космосе, программа, вероятно, не сработала бы, и я умерла. Нет смысла катапультироваться в среде, где невозможно выжить, и командование флота решило, что незачем взрывать подбитую машину, если в этом нет никакой пользы.
— Значит, тролль думает, что вы погибли, — задумчиво произнес Эстон. — А как изменились бы его планы, узнай он, что это не так?
— Не знаю, — ответила Леонова с досадой. — Понимаете, канги отправились в эту экспедицию, чтобы истребить человечество еще до того, как оно будет представлять для них смертельную угрозу. Тролль прекрасно это знает. Но рядом с ним нет кангов, чтобы отдавать ему приказы. Кроме того, он уверен, что убил последних уцелевших людей своей эпохи, так что в 2007-м году никто не может догадываться, кто он такой и каковы его замыслы Впервые за всю историю тролль обрел свободу и возможность самому принимать решения.
Леонова надолго замолчала, смотря вдаль невидящим взглядом. Она размышляла.
— Кто может сказать, как он себя поведет в такой ситуации? — вновь заговорила она. — Возможно, заданная программа по-прежнему будет определять его поведение. Возможно, он окажется в состоянии вынашивать свои собственные планы. Трудно сказать наверняка. Однако я знаю: если он обнаружит, что убить меня ему все-таки не удалось, то почувствует себя в опасности. И в этом случае…
— И в этом случае, — задумчиво продолжил Эстон, — он может сделать что-нибудь такое, о чем мы все будем сожалеть.
— Именно так. — Она слегка вздрогнула. — Вы не можете себе представить, мистер Эстон, всю силу его ненависти. А ведь из всех живых существ в нашей галактике меня он ненавидит больше всего. Добавьте к этому, что я — единственный человек на всей планете, который кое-что знает о нем… — Она тряхнула головой. — Он наверняка начнет охотиться за мной, — закончила она негромко. — И ему будет безразлично, сколько людей придется убить, чтобы добраться до меня.
Эстон почувствовал, как его тело напряглось, и усилием воли заставил себя расслабиться. Теплый солнечный свет внезапно показался ему сумеречным и холодным, и он почувствовал, что в нем коченеет и ум, и душа. Он хотел, чтобы эта девушка выжила. Выжила во что бы то ни стало, — и не только потому, что она была единственным источником бесценной информации.
— Что ж, — сказал он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал бодро и уверенно, — значит, нам нужно принять меры и скрыть информацию о вас от наших «шумелок». — Он улыбнулся, повторяя ее словечко.
— Этого недостаточно, мистер Эстон. Понимаете…
— Пожалуйста, — снова перебил он ее, — мы ведь представились друг другу. Меня зовут Ричард, для друзей — Дик. Мне бы хотелось, чтобы и вы меня так звали.
— Договорились, Дик.
Она улыбнулась, и что-то дрогнуло в нем, что-то, что уже многие годы казалось умершим.
— Но только если вы перестанете величать меня «полковником». Меня зовут Людмила. А «для друзей», как вы говорите, — Мила.
— Спасибо, Мила, — ответил Эстон, стараясь, чтобы его улыбка казалась чисто дружеской и не выдавала чувства, которые он испытывал. Черт возьми, он в три раза старше ее! А все из-за того, что он оказался с ней наедине, попробовал убедить себя Эстон, хотя прекрасно понимал, что это неправда. Черты ее лица были слишком суровыми, чтобы их можно было назвать красивыми, но в них таилось нечто более важное, чем красота. В них угадывалась внутренняя сила и мужество. А вот глаза ее были по-настоящему прекрасны… И в них светилась мудрость. Невозможно ранняя для ее лет мудрость…
Он встряхнулся, надеясь, что она ничего не заметила.
— Вы говорили что-то о мерах предосторожности, — произнес Эстон.
— Что? — Она прищурилась. — Ах, да. Не так-то все просто… И дело не только в том, чтобы хранить тайну, Дик. — Она снова слегка тряхнула головой. —Понимаете, канги довольно много повозились с троллями. Достоверной информации у нас нет, но множество фактов свидетельствуют о том, что канги обладают по крайней мере зачатками телепатических способностей. И эти способности они постарались встроить в троллей.
— Он — телепат?!
Несмотря на все, что уже рассказала ему Леонова, эта новость поразила Эстона.
— Боюсь, что да. По-видимому, канги хотели снабдить троллей средством связи, которое мы не могли бы глушить, но из этого ничего не получилось. Мозги троллей по-прежнему человеческие, и примерно треть обычных людей может подключаться к их ментальной связи — если только они знают, что она существует. Никто из людей не может передавать мысли, но мы можем «слышать», как это делают тролли, если знаем, что нужно прислушаться. Насколько я знаю, это не очень-то… приятное занятие, но зато тролли не могут использовать свою «надежную связь», потому что она прослушивается. Из-за этого они так и не получили желаемого преимущества перед людьми, как было задумано кангами.
— Погодите… — От этой страшной мысли горло Эстона сдавил спазм. — Раз мы можем «слышать» их, значит ли это, что и они…
— Да, — мрачно ответила Леонова. — Но еще хуже то, что они могут влиять на мысли людей и до известной степени управлять их поведением. Мы знаем об этом по очень печальному опыту. Если вы теряете бдительность, они могут вывернуть вашу душу наизнанку. А число людей которые способны при этом самостоятельно осознать, что происходит, невелико. Очень невелико. Ее лицо помрачнело еще больше.
— Правда, в некоторых отношениях нам все-таки повезло. Во-первых, у одного тролля радиус такого воздействия невелик — несколько сотен километров, не более того. Когда несколько троллей объединяются, радиус воздействия становится больше, зато и их «прикосновение» куда заметнее. И, во-вторых, я не отношусь к числу людей, которые способны воспринимать мысли троллей, следовательно, и наш тролль, скорее всего, не может проникнуть в мои. Значит, телепатически ему не удастся обнаружить, что я выжила. Остается надеяться, что он не сможет читать и ваши мысли.
— Но как это выяснить, черт подери?! —тревожно спросил Эстон.
— Я об этом думала, — медленно ответила Леонова. — У нас, в будущем, существует простой способ проверки. Я понимаю, что у вас нет такой техники, но вы ведь можете сканировать мозг человека?
— Это зависит от того, какой смысл вы вкладываете в выражение «сканировать мозг», — осторожно произнес Эстон.
— Проклятье, — пробормотала она. — Эти языковые заморочки — просто кошмар! Я все время сомневаюсь, то ли я говорю, что хочу сказать!
— Не волнуйтесь, — сухо успокоил он. — Когда мы доберемся до Англии, то окажемся в одной лодке, простите за каламбур.