Глава 14
Вертолет ВМФ США СН-53Е «Супер Стеллион» завис над вертолетной площадкой на корме «МакКи» и стал медленно опускаться в ярко освещенный прожекторами круг, мигая сигнальными огнями. Лишь усилием воли Мордехаю Моррису, сидевшему в его грохочущем брюхе, освещенном красноватым светом, удалось заставить себя сохранять спокойствие.
Он повернул голову и улыбнулся Джейн Гастингс. Неужели он сам в летном костюме и шлеме выглядел так же неестественно, как она? Он точно должен казаться таким же усталым, подумал Моррис, снова мысленно пробегая прошедший день, завершавшийся на палубе «МакКи».
На первый взгляд, вся затея казалась абсурдной, и единственным оправданием ей был тот факт, что адмирал МакЛейн тоже хорошо знал Дика Эстона. Но, несмотря на это, он выразил недоумение и был недоволен скудостью информации, которую мог предоставить ему Моррис. Правда, в конце концов, главнокомандующий Атлантическим флотом согласился, что если существует хоть малейшая вероятность того, что Эстон что-то знает, то стоит отправиться в путь, и шестеренки завертелись.
Первоначально они собирались лететь на самолете В-1В, который направлялся на учебное задание в Великобританию, но из этого ничего не вышло потому что напряжение на юге Атлантического океана неожиданно достигло предела. Моррис покачал головой, раздумывая, что же там могло произойти. У него было много знакомых в Королевском Флоте, и он был уверен, что никакой наступательной акции британцы не планировали. Однако что-то там случилось — жалобы аргентинцев на беспричинные нападения, убийства и зверское обращение с пленными звучали весьма убедительно. Оставалось только сожалеть, что США не выслали туда свой разведывательный самолет, чтобы составить собственное мнение о происходящем. У Морриса создалось впечатление, что впервые о случившемся британцы узнали, когда одна из их плавучих вертолетных баз была внезапно атакована четырьмя «Миражами» 2000-5s, которые заменили в аргентинском Военно-воздушном флоте достопочтенные «Супер Энтендары».
Судно Королевского флота «Оушн», с полным батальоном морской пехоты на борту, подверглось нападению с воздуха неподалеку от Фолклендских островов. Защитным системам ближнего радиуса действия удалось сбить две или три ракеты, не остальные долетели до цели. Корабль взорвался. Ввиду чудовищных потерь, ответ Объединенного Королевства был массированным. Сообщения о нем продолжали поступать, но было ясно, что эскадрильи Королевских воздушных сил при поддержке флота стирали с лица земли один аргентинский военный аэродром за другим. В сообщениях указывалось, что решение британцев разместить пару самолетов ДРЛО* [дальнего радиолокационного обнаружения] E-3D в Порт-Стенли принесло свои плоды: им удалось за последние двенадцать часов сбить более тридцати истребителей и штурмовиков аргентинцев.
В связи с этими событиями загадочные зверские убийства привлекли внимание командования Военно-воздушных сил, в особенности когда Аргентина с возмущением обвинила США в пособничестве коварным британцам. И, невесело размышлял Моррис, если их обвинения не беспочвенны, то они правы — ведь дипломатический корпус и разведывательные структуры США заверяли Буэнос-Айрес, что никакого нападения Великобритания не планирует. Как бы то ни было, командование решило держать крупные бомбардировщики поближе к родине.
Военные действия на юге Атлантики полностью занимали большинство сотрудников разведки Атлантического флота, но адмирал МакЛейн не отменил своего решения. Хотя он как раз формировал боевую группу, ядро которой составляли авианосцы «Нимиц» и «Вашингтон», на всякий случай направлявшиеся на юг, он не отменил данное Моррису и Гастингс разрешение отправиться в Шотландию. Раз В-1 оказался недоступен, он предложил им лететь на «Викинге» S-3, и после пяти часов полета, которые никогда не изгладятся из памяти Морриса, противолодочный самолет приземлился на аэродроме Королевских ВВС в Сторновее в Шотландии. Отвратительные погодные условия заставили Морриса с большим уважением относиться к людям, пилотирующим эти четырехместные самолеты, хотя запрещение пилотам задавать вопросы о причинах, по которым их тактиков заменили какими-то «пассажирами», не способствовало дружескому общению во время перелета.
При приближении к Британским островам погода наконец смилостивилась над ними, и перелет от Сторновея до Холи-Лоха был бы не так уж плох, если бы Моррис не обнаружил, что вертолет является, по-видимому, самым шумным из всех транспортных средств, изобретенных человеком. Каждый мускул его тела болел, а культя налилась кровью и пульсировала. «И если у Дика не окажется чертовски убедительной причины для вызова, — со смесью раздражения и надежды подумал Моррис, — то я его просто…»
— Они будут здесь минут через десять, Мила, — предупредил Эстон.
Людмила подняла глаза от бумаг, которыми был завален кабинет лейтенанта Шу, и пожала плечами.
«Она выглядит вполне отдохнувшей», — подумал Эстон с легким оттенком зависти. Глаза Людмилы смотрели ясно, на лице не было даже тени тревоги, так что оно резко контрастировало с его собственным напряженным лицом и усталыми, покрасневшими глазами. Она заставила его принять душ и побриться, и Эстон ощутил прилив сил, хотя прекрасно знал, что это иллюзорное чувство вскоре исчезнет.
— Я готова, — спокойно сказала Людмила. Она посмотрела в другую сторону и улыбнулась: лейтенант Шу склонилась над письменным столом, положив голову на сложенные руки, и издавала едва слышный храп. Людмила беззвучно встала, взяла Эстона за локоть и, стараясь не разбудить врача, повела его обратно в изолятор. За ними шел вооруженный капрал, составивший потом компанию часовому на посту у входа в изолятор.
— Ты уверена, что сможешь принять решение без помощи врача? — спросил Эстон, как только дверь за ними закрылась.
— Уверена, — без колебаний ответила Людмила и тут же поправилась: — Ну, скажем, уверена настолько, насколько это возможно. Элемент риска остается, но, мне кажется, это допустимый риск. Без него в этом деле не обойтись.
Ее манера чеканить слова проявлялась в особенно напряженные моменты, заменяя плавную манеру произношения, которую Людмила прилежно осваивала. Это было единственным, что выдавало ее волнение.
— Что в таком случае мы уже имеем?
— Адмирал Роуз подходит, — ответила Людмила, — капитан Хелсинг — нет. Не подходит и сама доктор Шу, к сожалению. — Она пожала плечами. — Старпом и большинство офицеров морской пехоты подходят. Соотношение получается примерно такое же, что и дома: сознание тридцати шести из ста десяти проверенных может оказаться доступным для тролля.
— Гм. Что ж, хорошо, что с Джеком все в порядке, — отозвался Эстон, устало поглаживая лысину. — В самом худшем случае мы сможем открыться хотя бы ему, если ничего нельзя будет рассказать Эм-энд-Эм или капитану Гастингс.
— Не горюй заранее, Дик. Очень скоро мы будем это знать точно, и тогда…
Она замолчала: кто-то негромко постучал в дверь.
Меры безопасности, предпринятые Эстоном, произвели впечатление на Мордехая Морриса. На палубах не было ни одного человека; он никого не встретил на протяжении всего пути от вертолетной площадки до лазарета, если не считать морских пехотинцев «МакКи». Их-то как раз было много, и они были вооружены не только пистолетами.
Лейтенант морской пехоты, указывавший им путь, остановился у входа в лазарет. Часовые встали по стойке «смирно», и лейтенант постучал в дверь.
— Войдите, — раздался низкий голос.
Лейтенант открыл дверь и отступил в сторону.
Моррис и Гастингс обменялись выразительными взглядами, проходя между двух вооруженных часовых, а затем их внимание обратилось на тех двоих, что ждали их внутри.
Оба узнали Эстона, и Морриса поразила усталость, заметная во всем его облике. Одет он был аккуратно, но его глаза покраснели и опухли, а лицо выражало крайнюю степень утомления. Он был в гражданском, а вот молодая женщина, или, скорее, девушка, сидевшая на краю койки, была одета в странную комбинацию из рабочих брюк и одной из тех футболок с кричащим рисунком, которые Моррис от души ненавидел.